Голова, честно говоря, раскалывалась: в самом главном органе до сих пор не находилось места новости о скорой свадьбе лучшей подруги. Несмотря на спокойный нрав, Элли не могла смириться с тем, что Мэйв совсем скоро станет ей кузиной, и тем более не могла согласиться, что её возлюбленный - достойная пара для самой близкой ей девушки в этой жизни. Сколько Элли помнит себя, Мэйв была рядом: на церемонии распределения, в женской спальне Гриффиндора, за партой; потом - в её с Риком доме, на днях рождения; Мэйв успокаивала Элли после визита к матери Рика, Мэйв кормила её пирогом с яблоками. А потом Мэйв взяла - и выбрала себе в женихи её никчёмного кузена Ирвинга, заставив готовую к практически любым поворотам Элли понервничать. И даже сейчас, шагая по Косому переулку в сторону редакции "Ежедневного пророка", чтобы отдать Рику уже готовые снимки из поместья Эбботт, призванные сопроводить статью о том, как же прекрасно некоторые устроились в жизни...

Всё утро Элли щёлкала затвором, то располагая Мэйв в саду, гармонично стоящую между яблоневых деревьев, то усаживая её в реставрированное кресло посреди роскошной что ваш Прадо гостиной, то делая "случайный" кадр, где подруга была занята чтением или письмом в Сент-Мунго - ведь Мэйв была видной благотворительницей. Отснятого материала должно было хватить с лихвой; разве что на фотографиях отсутствовала морда лица родственничка, который, готова была поклясться Элли, любила не Мэйв, а её большие, золотые галлеоны в банке. С него станется; уж своего-то кузена Твилфитт знала неплохо. Хотя, раз ему пришло в голову жениться, то, видимо, ещё предстояло познать кое-какие занимательные факты из жизни Ирвинга.

Проявив одну из шести отснятых плёнок, Элли отобрала три лучших кадра - достойных того, чтобы тут же отнести их в редакцию и отдать Рику, пока она мучается с остальными. Мысли с делами не расходились, и вот она уже заходит в двухэтажное здание посреди Косого переулка и поднимается по лестнице. Она бывала здесь и раньше, но знакомых лиц почему-то не было; кроме одного, девичьего. Она определённо видела эту даму на вечере у Малфоев - и, не мешкая ни секунды, улыбаясь, она обратилась к ней:
- Добрый вечер! Я ищу Патрика Доннелли. Не могли бы Вы сказать ему, что Элли принесла фотографии?

Понадеявшись на сговорчивость девушки с фамилией Лестрейндж, насколько ей не изменяла память, Элли отошла в сторонку, в уголок, где была, вероятно, местная гостиная - несколько кресел, стол, заваленный газетами, и даже тарелка с позавчерашним печеньем.

Отредактировано Elly Twilfitt (2015-01-05 22:14:07)

Элли спокойно потянулась за одним из позавчерашних печений, лежавших на кошмарной тарелке с цветочками; видимо, оную притащил кто-то из журналистов, сочтя пародию на шедевр китайской фарфоровой мысли достойным элементов дизайна редакции. За почти год в ателье она успела возненавидеть всяческие принты и орнаменты, которых было слишком много, поэтому и такая банальная деталь, как тарелка с лежалым печеньем, бросилась в глаза с успехом, сравнимым с корридой, где ярко-красная мантилья тореро - самый верный способ разозлить быка. Впрочем, нрав Твилфитт за два года с Риком стал куда более покладистым, не сказать пофигистичным. Их сосед сидел на опиуме, их соседка следила за ними, их знакомые тыкали пальцами, а уж круг общения Рика, хотя её касался очень редко и вскользь, но, в общем-то, тоже мог вывести любого адекватного человека. А сейчас, размышляя над тем, какие именно кадры пойдут на полосу, и как их лучше дать - в чёрно-белой печати или в сепии, она точно выплыла из параллельного мира, когда мадам Лестрейндж с чего-то сорвалась на неё. Адрианну она знала и до приёма - и не могла сказать, что по тем супер-ивентам, на которых доводилось греть руки на слухах, а также по приёмам и прочей дребедени, на которую приглашают и тюленей, и оленей, лишь бы с чистой кровью, об Адрианне складывалось впечатление нервного и скандального человека. Впрочем, могло случиться всё, что угодно, и уж битву за титул "Шмара Года" на ринге "Ежедневного Пророка" Элли собиралась как минимум не слить, аки воду в туалете.
Продолжая со спокойствием, как у мёртвого удава, жевать печенье, в котором узнавались собственные результаты труда, Элли, чуть-чуть прищурившись, попыталась собрать свою волю в кулак, чтобы доказать, что её кунг-фу не хуже кунг-фу Лестрейнджей:
- Ну, когда глаза выпучиваете - наверное, скорее да, чем нет. Может, повернете голову, проверим? Выйдет забавно. Заголовок можно придумать неплохой, типа "В роду Лестрейнджей победили совы".
А вот про Рика и сожительство было обидно. В конце концов, их "гражданский", как было модно говорить, брак был крепче некоторых! А говорят же, что оные свершаются на небесах, лицемеры; у них даже районный магистрат не был поставлен в известность, что они спят вместе, и... Ни-че-го! Все живы, здоровы. От этого, правда, слова её потерявшей хорошее настроение где-то по дороге в редакцию визави не стали более дипломатичными.
- Ох, ну, даже не знаю. Как это связано с тем, что наши сплетни раскупаются лучше ваших? - Элли сделала вид, что задумалась, дожевав своё же печенье и решив на досуге испечь ещё для редакции. - Не выйду замуж, говорите... О, хотите загадку? Аристократы любят играть в шарады, вот и мы сейчас сыграем, - Твилфитт загадочно улыбнулась, как будто у неё в конверте лежал уже готовый компромат на Адрианну. - Лает и кусает, потому как в двадцать восемь лет её никто не раздевает! Даю три подсказки: чистокровная, с неплохим слогом и складом ума, правда, стерва порядошная. Но порядошная же! И, наконец, третья подсказка... Она завидует грязнокровке-коллеге, который живёт с не менее порядошной стервой, судя по всему. Не уверена.
Элли очень мило улыбнулась. В конце концов, добыть жареных фактиков о своей случайной ругучей подружке она успеет и после этой беседы, а пока Рик где-то пропадает (и где его кальмар носит?), можно было и поупражняться в злословии, тем паче что Лестрейндж была соперником достойным, каких среди наркозависимых соседей-магглов не сыскать днём с огнём. Возможно, мазохистское начало Элли даже получало некоторое удовольствие от перепалки с Адрианной - в своих странностях девица всё ещё была достаточно мила, чтобы не скатываться в банальную истерику. По результатам этой специальной олимпиады Твилфитт была готова прислать Лестрейнж пакет домашнего печенья в качестве спасиба за отличную разминку нервишек.

Отредактировано Elly Twilfitt (2015-01-06 16:31:42)

Элли сдавленно хихикнула - то ли успешно замаскировав очень требовательный "Ик!", то ли просто потому, что она, известная своими причудами, чуть ли не с визгом готова была продолжить увлекательный досуг на двоих. При определённом раскладе обстоятельств мадемуазель Твилфитт могла бы даже предложить собеседнице сходить в ирландский паб, спустить пар, выпить "Гинесса", закусить его фиш-энд-чипс, пообщаться по-девичьи, посоветовать Адрианне, в конце концов, пойти во все тяжкие, найти себе маггла, переспать с ним, потом прикончить, мотивировав этот поступок вселенским девичьим "Ой, всё! Я так захотела"... Захотелось то ли вздохнуть, то ли отправить Лестрейндж за огневиски - воспринимать её становилось труднее с каждым словом.

- Ну, да, красавица - это про вас, - Элли послушно потянулась за вторым печеньем, решив, что раз уж она их пекла, то может и смело сжевать, коль скоро от обеда у Мэйв пришлось отказаться. Пришедший в гости "жаних" грозил испортить не только аппетит, но и вообще неиллюзорно нагадить на остаток рабочей недели. Приготовившись декларировать восемьдесят третий сонет Шекспира, Элли элегантно выставила вперёд ножку:

- "Я думал, что у красоты твоей
В поддельных красках надобности нет;
Я думал: ты прекрасней и милей
Всего, что может высказать поэт..." - Элли откашлялась, со всей грацией и изяществом отсалютовав Лестрейндж кусочком печенья и дожевав-таки его, и продолжила:
- "Меж тем другие немощным стихом
Бессмертную хоронят красоту.

Твилфитт задумчиво почесала кончик носа. Ей в голову пришла крамольная мысль, что Адрианна, как человек благовоспитанный и образованный, не должна знать маггловских поэтов, как и не должна знать о том, кто был этот Уильям наш Шекспир. В конце концов, если она выдаст себя знанием - значит, чистокровное образование дало трещину, в которую забились произведения бессмертных простецов; а если не выдаст - ну, и Мерлин с ней, не очень-то и хотелось, чтобы талант к художественной декларации сонетов оценивали всякие дочки богатеньких папашек.

- Последний раз прошу, позови Рика, где бы он ни бродил, а не то я своими ручонками предательницы крови, живущей в болоте маггловских перипетий, сейчас дотронусь до тебя, королева тусовки! - взмолилась Элли, драматично снимая перчатку, как будто собиралась швырнуть её в Адрианну. В конце концов, драться с ней было бы гнусным занятием сомнительной степени увлекательности: не женское это дело. А вот поругаться, как в лучший базарный день на площади - другое дело, можно сказать, милое. - Да ладно, так уж прям и способна, - Элли продолжала улыбаться, прикидывая, куда бы ещё можно было направить содержательную беседу, чтобы было не так скучно ждать своего бойфренда. - Не в деньгах счастье, эх Вы!... Я пыталась честно уколоть признанием и публикой, а не презренным металлом. Нам, конечно, до свершений Ваших почтенных родственников далековато, но не бедствуем - и на том спасибо Мерлину и Моргане, - вполне миролюбиво пояснила Элли, припоминая, как обычно выражала своё чистокровненькое удивление Мэйв. Маггловского слэнга всё равно бы тут не оценили - а Элли же старательно его учила!

Обилие вопросов выдало, что беседа шла с журналистом, можно сказать - рыцарем круглого рабочего стола, кавалера ордена гусиного пера и чернильницы третьей (на первые две дочка богатого папочки не тянула в силу возраста и не слишком продолжительного опыта писчебумажной работы) степени. Элли театрально поправила причёску, представив себе, что она даёт интервью.
- Гм... Денег нам хватает, конечно, на всё нужное. Живём скромно, но чисто, ничего лишнего, ничего ненужного. От мусора избавляемся с той же лёгкостью, с которой зима покрывает Лондон снегом; не бедствуем, не жируем. Запечённым с артишоками трюфелям предпочитаем "Гиннесс" и немного фри, советую, божественная еда, - она стянула обе перчатки, убрав их в небольшую сумочку на поясе. - Сожительству рады - оно ведь крепче некоторых браков! Вот выйдете замуж - поймёте, о чем я толкую, - с видом профессора Вилкост и должным градусом нравоучительности в тоне пояснила Твилфитт. Не ей, конечно, быть педагогом, но раз уж обстановка располагает... - Совет хороший, от опытного и умного человека. Я подумаю, право слово, но в этом болоте, знаете, так тепло и хорошо, что... А, чего я, у вас же бабуля была известный тиран, поди тепла было только от пожара. А чего Вы к сожителю-то привязались и обсуждаете его со мной? Если он Вам нравится - позовите его в паб, сделайте вид, что вас интересуют машины - расскажите про автопарк в Министерстве, - загибала пальчики Элли, вспоминая, как и почему они сошлись с Риком. - Я честно сделаю вид, что поверила, что в тот вечер он задержался в редакции!

Вместо эпиграфа...

Элли вздохнула, посмотрев на Адрианну тем самым взглядом, которым обычно оценивают солдат королевской гвардии в состоянии ну очень сильного алкогольного опьянения. В конце концов, два с половиной года жизни в маггловском квартале, когда сосед слева сидит на опиуме, соседка справа - на сплетнях и измене - это вам не фанатов на квиддиче заставлять гимн Британской Империи петь. Это жизненный опыт с примесью розовых пузырей безудержной романтики, царившей по воскресеньям в доме тринадцать-двадцать девять по Лонгдаун Роуд. В данную конкретную минуту Лестрейндж показалась Элли очень понятным человеком, даже в какой-то степени близким по духу; она не сдавалась, продолжая атаковать безобидную, миролюбивую, демократично-либеральную Твилфитт, которая, впрочем, в свою очередь, позиций сдавать не собиралась. Конечно, с тяжёлой артиллерией словесных перепалок она и не лезла, но отвечать - отвечала. В какой-то момент ей даже показалось, что даже неплохо, хотя и с запрещёнными приёмчиками: Адрианна вряд ли знала, как обычно выясняют отношения магглы, а Элли среди них жила, повизгивая от восторга.

- Помилуйте, барышня Лестрейндж, какой шкандаль! - с деланным ирландским акцентом оборвала Адрианну Элли, кладя свободную от конверта с колдографиями правую руку на сердце в жесте обиженной шишуги. - Мы - волшебники, журналисты. Лет через двадцать я даже добавлю к этой реплике "гиганты пера и шпаги", а сейчас - пока просто журналисты. Потому и приглашают - мы не кусаемся. Кстати, у вас, по ходу, кариес, - Элли ухитрилась сделать вид, что посмотрела в рот говорящей Лестрейндж, покачав головой. - Это когда зуб гнить начинает - но это лечится, не бойтесь! - Твилфитт успокаивающе понизила голос. В конце концов, её забавляло, что то, что Лестрейндж хотела сделать скандалом с настоящей бабской дуэлью (заклинание расцарапанного лица, проклятие выдернутых волос), Элли с успехом превращала в водевиль с цирковым уклоном.

Потом Адрианна разразилась длиннющей зануднейшей репликой, что этот ваш вулкан в Исландии - долго, противно, только разве что пепла не летало вокруг, и магглы не ужасались по радио, сколько это может продолжаться. Пока визави, всё больше похожая на, сама того не подозревая, Отто фон Бисмарка, доносила до слабо развитой совести Элли идеи невозможности потрогать чистокровных грязными ручками, последняя, со всем изяществом, на какое была способна, зевнула, прикрыв ротик, а потом подобрала с пола какой-то пергамент, назло Адрианне сделав это не магией, а ручками.
- У вас упало, ага, - устало присовокупила Элли, отметив, что после трудодня в поместье Эбботт ей всё труднее становилось удерживаться на каблучках в два дюйма, поскольку привычнее всего ходить было босиком. - Стоп, притормозите, пожалуйста, метлу перед кольцами, Адрианна! - Элли не стала дожидаться, пока Лестрейндж возьмёт упавший пергамент, положив его на журнальный столик, к печенью. - Вот вы тут сказали, что не интересуетесь моей личной жизнью, но... Но вы же сами о ней поддерживаете беседу. И знаете о ней, по ходу монолога, больше, чем хотели бы, вероятно. Да и совет дала не я Вам, а Вы мне - ну, помните, пару минут назад, про переезд из болота? Я же говорю - реально хороший совет, - Элли осторожно провела кончиком пальца по нижнему веку, убирая слегка осыпавшуюся тушь и стараясь не задеть аккуратно подведённый по последней моде глаз. Когда речь зашла о её маман, грустно стало всем: упоминаний о мадам Твилфитт Элли давно уже не слышала, и выводили они её не хуже собаки-поводыря, ведшей слепого. Она понизила голос:
- Маман сбежала с волшебником, думаю, благополучно покинув этот мир. О мёртвых или хорошо, или никак. Я вот о вашей гран-маман высказалась хорошо, теперь ваша очередь помянуть мою покойницу незлым тихим словом, черт подери, - Элли злобно посмотрела на собеседницу исподлобья, на какой-то момент потеряв мысль: а ведь сказать хотелось так много! Впрочем, Адрианна уже толкала речь про Рика и годность для цветочков, и на ум Элли пришла интересная мысль - высадить наконец эти самые цветочки на клумбе около дома, а то негоже их держать голыми третий сезон к ряду.
- Да ладно, чего там, я ж хотела как лучше, - беззлобно улыбнулась Элли, прикидывая, как бы смотрелась Лестрейндж посреди паба с пинтой "Гиннесса". - И приз в номинации "Сдержанность Года" уходит... Не смотрите так на меня, он просто уходит по-французски*, не прощаясь, даже вам не достанется, сдержанная вы наша!

*в английском языке выражение "уйти по-английски" - to leave French