Итак, как только Долоховы приехали в Лондон, все мысли Шарлотты вертелись только вокруг дочери. Оставался только один главный вопрос – как ее найти?
Самый простой путь – отправиться к брату, которого она 21 год назад сделала невольным опекуном своей малышки. Только этот самый простой путь грозил мадам Долоховой кучей неприятностей. Во-первых, никто не знал, что миссис Долохова – беглянка Твилфитт. Визит к брату тут же раскрыл бы ее маленький секрет. А исходя из «во-первых» вытекает второе – муж узнает о ее ребенке.
Представить реакцию Станислава Шарлотта просто не могла. Но то, что ей ничего хорошего это не сулит – женщина понимала весьма отчетливо. Поэтому поход к брату категорически отпадал.
Каждый день она выдумывала по несколько способов, как можно вычислить дочь. Только все они так или иначе оказывались неподходящими. Долохова под конец уже почти отчаялась и готова была отправиться просто в слежку за братом, надеясь, что рано или поздно он приведет ее к дочери, когда однажды утром, за завтраком, безучастно попивая кофе, она листала свежий номер «Ежедневного Пророка». На глаза ей попалась статья о свадьбе Мэйв Эббот. Бегло пробежав ее глазами, Шарлотта уже собиралась перелистнуть страницу, но внезапно прозвеневший колокольчик где-то глубоко внутри нее помешал это сделать. Долохова еще раз проглядела статью, пытаясь понять, что же, все-таки, привлекло ее внимание. Статья как статья. Автор – Патрик Доннелли. Фотограф – Элли Твилфитт.
Стоп! Шарлотта, не веря своим глазам, еще раз перечитала последнюю строчку, чтобы убедиться, что зрение ее не обманывает. Нет, все правильно. Фотограф – Элли Твилфитт.
Элли Твилфитт! Вот оно!
Успокойся, - приказала себе Шарлотта, - вдруг Станислав что-нибудь заметит. Да и не обязательно это моя Элли. Небольшая, но есть вероятность, что это просто тезка и однофамилица моей девочки.
Однако успокоиться Шарлотта не могла. Женщина встала из-за стола и, стараясь вести себя как обычно, прощебетала мужу, что пойдет собираться, хочет сбегать в магазин тканей, что-нибудь подобрать для новой парадной мантии, дизайн которой у нее никак не выходит из головы.
Станислав кивнул, нисколько не удивившись. Дизайн, ткани, одежда – его жена просто помешана была на всем этом.
Шарлотта же, быстро собравшись, отправилась на улицы Лондона. Внутри у женщины все было не на месте. Появилась зацепка! Нужно отправиться в «Ежедневный Пророк». Фотографа Элли Твилфитт там могут и не знать, а вот корреспондента, написавшего статью – обязаны. Как там его звали? Патрик? Да, Патрик Доннели. Именно так. Его они знают, а уже через Патрика можно все разузнать про Элли Твилфитт, и будет видно, ее  дочь или нет.
Какое-то мгновение Шарлотта сомневалась – идти в редакцию лично или послать запрос с совой. Второе было безопаснее – никто не увидит ее лица, никто ни о чем не догадается, это определенно безопаснее. С другой стороны, ждать целый день или два ответа на свой запрос…Это бесконечно долго. Беспокойная Шарлотта прекрасно понимала, что на столько времени ее выдержки не хватит.
Успокаивая себя тем, что в редакциях, наверное, мелькает куча народа и поэтому никто большого внимания на нее не обратит, Долохова направилась прямиком в редакцию «Ежедневного Пророка».
Там действительно стоял бедлам – стучали клавиши печатных машинок, туда-сюда летали целые тучи сов, ходили какие-то люди…Заметив мужчину лет сорока, стоящего чуть в сторонке и читающего какую-то записку, Шарлотта решила сразу действовать.
- Простите…- тихим голосом произнесла она, широко распахивая и без того огромные глаза. – Мне нужна помощь.
- Чем я могу вам помочь, леди? – с готовностью ответил мужчина, с легким любопытством разглядывая красивую, хорошо одетую женщину.
- Знаете…так неловко получилось. Ей богу, очень стыдно…мы договорились с мистером Доннелли, что я пришлю ему с совой материал для статьи, а адрес его потеряла… - Шарлотта изобразила на лице такую растерянность и смущение, что только очень толстокожий человек мог отказать ей в помощи. Тем более, такой пустячной.
- Ах, Патрик! Зачем адрес, я его просто позову, и вы сможете все лично ему передать!
У Шарлотты внутри все похолодело. Все ее мысли вертелись только вокруг дочери, и возможность того, что Доннелли окажется в редакции, она совершенно не рассматривала. Что же делать?
- Ох, я же совсем забыл, он уже уехал. Не переживайте, я сейчас напишу вам его адрес.
Шарлотта выдохнула, мысленно поблагодарив Мерлина и всех, кого только возможно, что Доннелли уже покинул офис, и все обошлось, и лучезарно улыбнулась мужчине .
Пять минут спустя, стоя на улице перед редакцией, Шарлотта сжимала в руках бумажку с заветным адресом. «Эпсом, Лонгдаун Роуд, 13-29». Долохова нахмурилась, припоминая, где это. Кажется, не в центре, где-то ближе к окраинам. Впрочем, какая разница, хоть у черта на куличках, хоть на край света.
Какое-то мгновение Шарлотта колебалась, ехать прямо сейчас или не ехать. Потом, решив, что она и так не ехала уже слишком долго – 21 год, терять больше времени не следует. Лучше прямо сейчас узнать, та эта Элли или нет. А если Патрика нет дома, то она подождет. Времени, чтобы муж ее не хватился, у Шарлотты было еще предостаточно. И всё же, для экономии времени женщина сначала хотела трансгрессировать, но потом спохватилась, что как-то очень слабо представляет себе этот район «Эпсом»…Только расщепа ей сейчас и не хватало. Наверное, все же лучше будет обойтись обычным маггловским средством передвижения.
Подъехав на карете к указанному адресу, Шарлотта поблагодарила кучера, вылезла из экипажа и огляделась. Райончик, конечно, ничем не примечательный – обычный маггловский квартал, старые постройки, непрезентабельные здания. Впрочем, даму это волновало мало.
Волнуясь, Шарлотта сначала перепутала дом, но, немного поплутав, в итоге она все же оказалась у нужной ей двери. Пару минут набираясь смелости и уже готовая сбежать куда подальше, Долохова негромко постучала в дверь.
Пока она сюда ехала, Шарлотта запаслась легендой. Увидела статью Доннелли в «Пророке» и фотографии к ней. Фотографии чудесные, хочу пригласить их автора сделать несколько семейных колдографий. Все же логично, правильно? Подозрений не должно быть. Да и какие подозрения? Очередная прихоть богатой эксцентричной дамочки. Хочу этого фотографа, и всё тут! Подайте. Прямо сейчас. Главное, чтобы этот Доннелли оказался дома.

Отредактировано Charlotte Dolohova (2015-01-07 16:34:16)

Мэйв была самым счастливым человеком на свете, потому что сидя на кухне у Элли и наблюдая, как лучшая подружка готовит для своего любимого мужчины — ах, теперь-то уж она могла её понять лучше многих! — она делилась своими планами по поводу свадьбы, выслушивала советы от главного в их тандеме модельера (ну надо же, Мэйв собрала вокруг себя целую коллекцию Твилфиттов и Таттингов, теперь-то уж ей грех не заиметь лучшее платье во всей магической Британии!), периодически хихикала и листала надаренные мамой каталоги, которые она торжественно преподнесла дочери после помолвки. Папа, кажется, всё ещё был немного в шоке от такой новости, но при этом каждый раз при встрече трепал Мэйв по волосам и что-то под нос себе бормотал — Мэйв не слышала, слишком тихо. У неё же уши закладывало от такой новости — все двадцать два года своей жизни она только и мечтала, что о собственном принце на белом коне, а тут нате вам, и она совсем скоро выходит за него замуж! За своего самого-пресамого лучшего принца Ирвинга!
— Элли! — воскликнула Мэйв, только услышав про "роскошную грудь", которая у неё в наличии хоть и имелась, планировалось, что останется она роскошной напоказ только для одного мужчины, а не для той кучи родственников и выгодных знакомцев, которые всенепременно будут на свадьбе. Потому что Мэйв очень хотела для папочки выгодных бизнес-партнёрств, а где лучше всего заводить деловые разговоры, как не на свадьбе после пары рюмочек чего покрепче (Мэйв даже думала, что обязательно попробует)? —  О, я так взволнована, я даже не знаю, за что браться! — она с силой перелистнула страницу каталога и недовольная модель на колдографии пригрозила ей пальцем. Мэйв скорчила рожу в ответ — настроение у неё было что надо.
— Мне так жаль, что тебе придётся быть не подружкой, а в качестве представителя прессы, правда, это ужасно, но все решили, что так будет лучше. Самое главное, что ты будешь со мной, и неважно, в качестве кого — главное, что я могу увидеть вас с Риком на моём самом большом дне! — тараторила Мэйв, пододвигая к себе колдографии со свадеб сестёр — она сама не знала, зачем притащила их, но было интересно взглянуть на то, что происходило ещё до её рождения в случае самой старшей из отпрысков Эбботтов. Ещё очень молодые мама и папа махали ей руками, совершенно не подозревающие, какой подарочек ожидает их буквально через несколько лет.
Элли что-то говорила про платья, когда их лёгкую беседу прервал стук в дверь: Мэйв только кивнула и приняла на себя управление кухней. Честно говоря, она не была слишком хороша в готовке и ведении быта, и надеялась, что Ирвинг примет эту особенность своей супруги достойно — она не была уверена, как на это реагируют в полукровных, пусть и уже настолько остепенившихся, семьях. Нужно было выяснить присутствие у них дома домовика... У Эбботтов старушка Трикси с дочерью Пэм уже были практически членами семьи, и Мэйв отлично помнила, как дёргала эльфа за уши, будучи совсем ничего не соображающей крохой, а та ей снисходительно всё прощала.
В общем, когда Элли вышла и задержалась дольше, чем на две минуты, Мэйв начала паниковать и решилась обратиться за советом — однако старательно подобрала эвфемизм прежде, чем выскочить на кухню и поинтересоваться, каким заклинанием ей следует воспользоваться, ведь в гости к Рику и Элли могли вполне захаживать расположившиеся по соседству магглы, а ей нарушать Статут хотелось меньше всего на свете.
— Элли, каким образом... — она подошла ближе, увидев в прихожей женщину возраста где-то её старшего братца, остановилась возле подруги, закончив всё-таки фразу:
— ...уменьшить огонь? Здравствуйте.
И застыла рядом с подругой с дружелюбной улыбкой на лице.

Судя по всему, дочка находилась в полнейшем замешательстве. Что-то говорила про «умерла». И даже проверила заклинанием, действительно ли Шарлотта живой человек. Когда Элли полезла за волшебной палочкой, Долохова, уже будучи на измене, осторожно нащупала в кармане свою палочку, уверенная, что в неё сейчас полетит заклинание.
Но нет. Пронесло. Обошлись банальной порчей продуктов.
Яблоко со свистом пролетело и разбилось об стену. Данная порча продуктов сопровождалась гневными выкриками самой Элли, и почти моментально за первым в Долохову полетело другое яблоко. В этот раз дочка оказалась более меткой – фрукт разбился буквально над головой женщины.
Слава Мерлину, хоть не вазой, - мрачно подумала Шарлотта. Ибо, если в случае попадания яблоком пострадало бы, в большей степени, чувство собственного достоинства, то, если бы дорогая дочурка попала в неё вазой, так просто беглая мамочка бы не отделалась.
Словно читая ее мысли, Элли схватилась за вазу и швырнула ее в мать, продолжая гневно кричать. Крупная посудина лишь чудом не попала в Долохову и разбилась чуть правее от нее.
Женщина очень пожалела, что в доме Доннелли нет ничего, что могло бы послужить временной баррикадой. За неимением лучшего, Шарлотта схватилась за вешалку с одеждой и «спряталась» за ней. В кавычках, потому что крупной мадам Долоховой бы понадобилось минимум две таких вешалки, чтобы укрыться понадежнее. Тем не менее, дама, не растерявшись и не высовываясь из-за своего импровизированного «убежища», выпустила из волшебной палочки  белый платочек и замахала им наподобие сдающегося в плен солдата.
- Я сдаюсь! Я буду здесь жить!
Прибежавшая из кухни подружка, немного ошалевшая от всего происходящего, но, тем не менее, не растерявшаяся, повисла на Элли, стараясь удержать девушку от опрометчивых поступков. Долохова подозревала, что это может не слишком помочь делу, учитывая всю скопившуюся злость дочурки на нее.  Шарлотта всё же рискнула и осторожно выглянула из-за вешалки.
- Элли, милая! Я понимаю, ты злишься! Можешь швырнуть в меня чем-нибудь еще, но может лучше просто поговорить? Всё не совсем так, как ты думаешь! У дядюшки своего спроси, куда он девал все те письма, которые я писала! Если все те письма загрузить на «непотопляемый» маггловский «Титаник», то он бы утонул, даже не дожив до встречи с айсбергом!
Главное в любом конфликте – быстренько перевести стрелочки на другого. Шарлотта, надо признать, владела этим искусством в совершенстве. Да и Делвина не грех было тоже выставить крайним.
Тоже мне, придумал, умерла! Заживо похоронил! Может, он и фиктивную могилку для меня вырыл? С дорогого братца станется.
- Я тоже дико виновата, да! Но если ты меня выслушаешь, я все объясню! Это не вернет потерянных лет, но мы можем начать все заново!
Дочку надо было как-то успокоить, а то так и до греха недалеко. К сожалению (или к счастью?), большого опыта по части успокоения истерик у Шарлотты не было. В голове почему-то назойливо вертелось докторское «Дышите – не дышите», но после секундного размышления Долохова подумала, что, наверное, это не подходит. Связывать дочь заклинанием тоже не хотелось. А то их первая встреча будет уж слишком экстравагантной, и наладить отношения точно не получится.
- А давайте чаю попьем! – неожиданно даже для самой себя ляпнула Долохова. – С плюшками… 
После этого предложения женщине захотелось приложить руку к лицу, всё слишком уж абсурдно выглядело. Девушка, повисшая на Элли, стекающие по стене ошметки яблок, осколки вазы на полу и Шарлотта за вешалкой с белым платочком, предлагающая выпить чаю с плюшками.

Отредактировано Charlotte Dolohova (2015-01-10 22:10:18)

Мэйв, на самом-то деле, хотелось провалиться сквозь землю: она на этом празднике жизни быстро почувствовала себя лишней, да ещё и к тому же на линии огня, потому что Элли не слишком дорожила фамильными (вообще-то не особенно-то и фамильными) безделушками, которые со всей возможной яростью запускала в новоявленную мамашу.
— Да, Элли, давайте поговорим, — жалобно пискнула Мэйв, опасаясь рецидива агрессии и того, что её руки, пусть и привыкшие копаться в земле самостоятельно и часто без помощи палочки (многие растения не слишком жаловали магию и требовали особенного отношения), и потому хоть и не совсем уж слабые и беззащитные, да всё равно не выдержат такого натиска со стороны взбешенной подруги. И было почему беситься!
В голове совершенно не укладывалось — какая-то моложавая волшебница появилась на пороге дома Рика и Элли, искала Рика — а после представилась матерью Элли. Будь Мэйв хотя бы чуточку более подозрительна (или хотя бы выходи она замуж за человека по фамилии Муди с потенциальным рождением как минимум одного авроратского работника), она бы наверняка напряглась — и, вероятно, посоветовала подруге так просто на слова зашедшей с улицы мадам не верить. Но Мэйв была Мэйв — да и так всё было очевидно. Письма старательно сжигались, других весточек от Шарлотты Твилфитт не было. Семейное сходство, если приглядеться, было на лицах у участниц конфликта с летающими яблоками — на Мэйв, без сомнения, в унисон не обращали внимания мать и дочь.

Вот это поворот истории! Что ж это выходит, все двадцать лет Шарлотта и не думала возвращаться к дочери — то пелёнки менять, то терпеть подростковые истерики, то подыскивать подходящего жениха и помогать с самоопределением после выпускного. А теперь, получается, можно и вернуться? Когда всё уже готово и налажено?
Но Мэйв, конечно, думала по-другому. Она думала: «Как жаль, что ей понадобилось так много времени, чтобы осознать, что она потеряла и как хочет наладить отношения с дочерью», «Лучше поздно, чем никогда» и «Возможно, что-то удерживало её? Но что же? Неужели судьба сыграла с ней злую шутку?», но даже при всём этом добренькая деточка Мэйв никак не могла одобрить поступка Шарлотты двадцать один год назад.

Элли, кажется, взяла себя в руки, усадила Мэйв и себя в кресла, а к матери обратилась с нескрываемым раздражением. Мэйв было кинулась в кухню наливать чай «Я налью!», но Элли её остановила, явно давая понять, что ни сейчас, ни через отведённые пять минут чай никто пить не собирается. Мэйв пришлось сесть в кресло снова и покраснеть от нарастающей неловкости, невольным свидетелем которой она оказалась в доме своих друзей.
— Может, я всё-таки чаю налью? — пробормотала Мэйв, понимая, что разговор, скорее всего, затянется. И может быть в этот чай стоило добавить ромашки и мяты — или пару капель огденского виски.

Дочь все кипела и кипела. Шарлотте уже второй раз захотелось просто трансгрессировать и снова спрятаться за свою уютную ширмочку обыденной жизни – муж, дом, приёмы, работа с тканями. Спрятаться туда, где все так привычно и понятно, где ты не чувствуешь себя такой беспомощной. Усилием воли Долохова подавила свой трусливый порыв. Она не для этого тут в детектива играла. Раз дочь нашлась, да еще так быстро, почти без усилий, значит это судьба, а раз судьба, то всё наладится. Выстроив такую простую логическую цепочку, дамочка немного успокоилась и с новыми силами принялась отбивать нападки Элли.
Что у нас там на очереди? Я – мошенница?
Незадолго до этого, во время примечательных игр в прятки с вешалкой, Шарлотта краем глаза заметила, что на стенах, во всяком случае здесь, в прихожей, отсутствуют фотографии глубокоуважаемых родственников. Что же, Шарлотта в этом дочь винить не могла.
- Элли, дорогая, я понимаю, что тебе как раз, наверное, и хочется думать, что я мошенница, но зачем уж саму себя так обманывать? Ты ведь прекрасно видишь семейное сходство! - выдав это, Долохова покопалась в сумочке и извлекла старенькую фотографию, которую сентиментально носила с собой - фотография, сделанная буквально за год до ее побега из семьи. На ней были изображены Делвин, Элдора, сама Шарлотта и их родители. Так сказать, каноническое семейное фото. Долохова протянула карточку дочери, но, опасаясь, что этого будет недостаточно, Шарлотта глянула на запечатленных фотографом родственничков, и придала подобающее настоящим Твилфиттам напыщенное выражение лица.
Тираду Элли насчёт дружбы женщина начисто проигнорировала. «Зачем обострять?» - как любил поговаривать её муж. Обострять действительно сейчас было не нужно. Иначе дочь просто взорвется, она и так чуть ли уже не клокочет, как настоящий вулкан, вдруг возьмёт, да и выставит маманю за дверь. А что потом делать? Караулить ее под дверьми или у дома, как влюбленный младшеклассник? Такое развитие событий Шарлотте не подходило, поэтому, мудро промолчав, женщина сразу начала отвечать на вопросы, касаемо того, как она вообще на них вышла. Тем более, Элли явно интересовал этот вопрос больше, чем вялые оправдания и уговаривания нашедшейся мамашки «давайте жить дружно».
- Фотографии в «Пророке», - честно ответила Долохова, решившая не темнить и не преувеличивать свои «ищейские заслуги». – Сразу после возвращения в Англию я хотела тебя найти, и тут повезло – статья в газете, подписанная, что автор такой-то, а фотограф – Элли Твилфитт…Чтобы не поднимать шумихи, я спросила в редакции адрес мистера Доннелли, рассчитывая уже через него выйти на тебя. Однако меня ждал приятный сюрприз… - Шарлотта натянуто улыбнулась на слова Элли относительно того, что, мало ли, может она просто очередная поклонница (смазливого?) журналиста. – Так что можешь поверить, мистер Доннелли меня интересовал лишь постольку-поскольку. Не знаю, какие доказательства тебе еще нужны. По мне, так тебе достаточно один раз посмотреть в зеркало, а потом на меня. Что касается остального…В светских кругах знают, что в Англию недавно переехала чета Долоховых. На этом всё. О Шарлотте Твилфитт никто не знает, если это тебя так беспокоит.
Тут в гостиную вернулась подружка Элли, левитируя с собой долгожданный чаек.
- Благодарю вас, мисс…? – вопросительно посмотрела Долохова на девушку и добавила, уже обращаясь к дочери, - я, конечно, понимаю, что всеми правилами приличия оговорено, что хозяин должен сам предлагать гостям присесть, но, учитывая общую напряженную атмосферу, рискну поднять тему стульев сама. Я могу присесть? Я могу постоять еще, мне не трудно, только чай будет пить неудобно…
Неизвестно, чего в этой фразе было больше – откровенной прямоты или откровенной нагловатости. Долохова, впрочем, над этим сильно не задумывалась. Свое поведение она считала вежливым, а то, что слов явно больше, чем надо – скорее, сказывалась общая нервозность, которая и пряталась за обилием вычурных и совершенно ненужных фразочек.

Отредактировано Charlotte Dolohova (2015-01-20 12:42:06)

По мере того, как Элли говорила, становилось ясно, что она немного оттаяла. Оттаяла вплоть до того, что угроза новых летающих продуктов окончательно миновала, и девушка даже любезно левитировала матери стул. Все открыты к диалогу. Замечательно, продолжаем разговор.
- Ну, доверюсь тебе. Раз ты говоришь, что твоя подруга – человек надежный, - Шарлотта покосилась на Мэйв, всё еще хранившую благородное молчание и не проронившую ни словечка, - хотя я и сама вижу, что она не из болтливых, - с легким смешком подытожила женщина. – И можешь сказать…эм… - Долохова немного поколебалась, выбирая, как правильнее-то назвать сожителя дочки. Опять величать мистером Доннелли уже немного смешно, а Рик – слишком широкий шаг. – Можешь сказать... Патрику…главное, чтобы твои дорогие тетя с дядей ничего не узнали. Муж, конечно, в курсе, кто я…но не в курсе всех деталей.
Очень весомых деталей, - мрачно подумала Шарлотта. Хоть она и считала, что превосходно знает своего мужа, женщина все же не могла представить реакцию Станислава на то, что спустя столько лет откроется, что у его благоверной, оказывается, есть дочь. Человек Долохов хороший…по большей части…но не убедившись, чем именно ей все грозит, Шарлотта бы не хотела раскрывать ему своей тайны. Ибо в один день остаться на улице без средств к существованию никому не хочется. От мужа она зависела целиком и полностью. Безраздельно.
Услышав вполне закономерный вопрос от оттаявшей дочки – где была и почему вернулась, Шарлотта неуютно поерзала на своем месте. История долгая, не совсем красивая, а уж по отношению к Элли так вообще и свинская.
Ну, раз уж я решила не врать…
Шарлотта вздохнула, собираясь с мыслями.
- В двух словах и не опишешь…
Наверное, и в двухсот словах не опишешь, но надо бы как-то постараться, что ли…
Шарлотта еще раз поерзала на стуле и наконец начала свой рассказ:
- Постараюсь по мере возможности быть краткой и точной…Врать я не буду, поэтому заранее извини, если что. Когда мы оставили тебя Делвину, то отправились в экспедицию…Годовую, как мы планировали. Не больше. Смешно сейчас сказать, нас с твоим отцом занимала зоология…Искали одно несуществующее животное…Но тогда, как нам казалось, у нас были несомненные доказательства того, что оно-таки существует, пахло большой сенсацией и большими деньгами. Как ты понимаешь, не хотелось, чтобы у тебя были нищие родители. Экспедиция затянулась. Животное не нашли. От твоего отца я ушла. Мы тогда были в Европе…там и познакомилась со своим мужем, с которым живу до сих пор. Он – русский эмигрант и далеко не бедный человек. Не сказочно богатый, но весьма и весьма обеспеченный. Муж знает, что я сбежала из дома в юности, но не знает о тебе. Я целиком от него завишу. И как это ни странно прозвучит при моем суховатом тоне, я его люблю. Без него бы я пропала. Молодая нищая девчонка в Европе и совсем одна. У меня даже нет образования. Куда я без него? Поэтому ничего самостоятельно не могла предпринять…Хотя думала о тебе все эти годы, пока мы жили там, в Австро-Венгрии…Каждый день. Станислав связан с РОБ, и, как я догадываюсь, решил переехать в Англию именно поэтому…Что-то затевается. Я не интересовалась. Мы же собрались в Англию. У меня появилась возможность найти тебя.
Шарлотта всю эту длинную речь выложила как на духу, чувствуя себя как на исповеди у священника. Как ни странно, правду говорят – надо выговориться, и полегчает. Не сказать, что с души Долоховой свалились все булыжники, которые долгое время там висели, но с десяток крупных камней всё-таки упало.
Долохова старалась оправдываться по самому минимуму…Хотя какие к черту оправдания. Столько лет не могла найти дочь, и только когда все обстоятельства поднесли ее на блюдечке с голубой каемочкой, Шарлотта, наконец, это сделала. Но с другой стороны…были ведь и другие, особые обстоятельства… Надо, чтобы Элли о них тоже знала.
Долохова не надеялась, что дочь прям вот так возьмет и простит. Хотелось, чтобы она хотя бы просто постаралась ее понять и не стала гнать сразу взашей. Сейчас дочь сделалась ее судьей, который вот-вот должен был огласить ее приговор. Не обошлось без клише, но Шарлотта и впрямь немного ощущала себя, сидя на самом обычном стульчике так, словно сидела на скамье подсудимых. Оставалось надеяться, что все будет хорошо. Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!

Отредактировано Charlotte Dolohova (2015-01-20 23:41:34)

Судебная система в лице Элли Твилфитт оказалась не такой гуманной, как про себя надеялась Шарлотта. Долохова хоть и постаралась опустить детали, чтобы всё не выглядело так уж мрачно, неприятно и вообще по-свински, но, тем не менее, доченьке хватило. Элли смерила маменьку взглядом, от которого той не то что бы захотелось провалиться под землю, а провалиться и никогда из-под нее вылезать.
- Ну, муж знает, из какой я семьи происхожу, и кто моя ближайшая родня, - осторожно добавила Шарлотта на первое замечание дочери. – Только по той же причине, по которой мои дорогие брат с сестрой меня, как выясняется, похоронили, нигде не афишируется, что до замужества я была мисс Твилфитт. Так что, повторюсь, в Англии никто не знает, что я – та самая беглянка Шарлотта. Есть только Шарлотта Долохова, она же мисс Смит, с подросткового возраста жившая в Австро-Венгрии с родителями…
Наверное, таких уж детальных подробностей можно было и избежать, ибо Элли совсем уж всё знать вовсе необязательно. Но Шарлотту понесло. Да и наконец-то в бедовой головушке Шарлотты появилась дельная мысль – а вдруг искренность все исправит?
Ага. Если уж решила быть такой искренней, так чего молчишь про момент с британским флагом. И почему бы тебе тогда не объяснить, почему сразу после расставания с ее папашей не рванула в Англию забирать дочь, а спокойненько закрутила романчик с богатым мужиком?
Именно этот внутренний голосок проснувшейся совести так пристыдил Шарлотту, что она даже и не подумала возмущаться на такие эпитеты, как «опухшая» и другие едкие намеки доченьки. Но чувство стыда ненадолго задержалось у мадам Долоховой, видимо, решив, что тут оно сделало всё, что могло, и мысли Шарлотты переметнулись на то, что Элли (какой ужас!) живёт с непонятным журналистом вне брака. И, судя по месту их обитания, мистер Доннелли, скорее всего, был магглорожденным.
Вот правду говорят, яблочко от яблони недалеко падает.
Шарлотта украдкой покосилась на живот дочери – ну а вдруг есть еще какие-то новые обстоятельства? Раз уж Элли и впрямь частично повторяет ее историю – уйти из дома с не самым подходящим, с точки зрения их благовоспитанной семейки, молодым человеком…Но никаких признаков «опухлости», по выражению самой мисс Твилфитт, тут явно не наблюдалось.
И на том спасибо.
Долохова уже второй раз с трудом подавила желание высказаться по этому поводу, всплеснуть ручками, возмущенно проклокотать о чувстве долга, семейных ценностях и уважении к семье, но… Как вы понимаете, это было бы просто смешно. В данном случае, учитывая «яблоньку», надо было просто радоваться, что Элли не беременна. Остальное можно порешать. А нравоучения всегда лучше получались у Станислава. Если всё-таки допустить, что он женушку не прибьет и не выгонит, то Элли можно будет ввести в круг семьи, вписать в завещание, раздать необходимые нравоучения и отвадить от этого журналиста.
Во как. Почти целый план выработала Шарлотта. Только в этом плане было слишком много неизвестных – как будет вести себя Элли? Как поведет себя Станислав? И получит ли по шапке сама Долохова за свои юные грешки?
Следующий вопрос дочери застал Шарлотту врасплох. Она не знает, что такое РОБ? Долоховой, пожившей в Европе, казалось, что многие чистокровные семьи, если были не в курсе, то хотя бы краем уха слыхали эту аббревиатуру.
- РОБ – «Ради Общего Блага»… Разве ты не в курсе? Ты же с журналистикой связана, должна была хотя бы об этом просто слышать. Я, правда, сама многого не знаю, но…они вербуют сторонников, лоббируют интересы чистокровных, чего-то там шпионят...
Шарлотта слегка замялась, решая, как лучше-то объяснить и рассказать о том, о чём она сама имеет представление лишь в очень общих очертаниях.

Отредактировано Charlotte Dolohova (2015-01-24 17:53:24)