С наступлением весны их встречи стали чаще. Может, дело в том, что Офелия, подумав, все же решила, что держаться от РК подальше - это настолько разумно, что даже скучно. Или в том, что Нотт сам искал поводы и возможности для этих встреч с совершенно нехарактерным для себя упорством. Взаимные визиты вежливости, новые книги, которыми Кантанкерус не уставал снабжать Малфоев, Светские приемы и просто случайные совпадения - на самом деле ведь встретиться представителям магического мира совсем не сложно. Сложность была в другом: это общение занимало время и, что хуже, мысли. Давало немало поводов для размышлений, которых и без того было, пожалуй, больше, чем нужно. Возможно, именно из-за того, что начиная с середины зимы размышлений стало слшком много, а ответов все еще было прискорбно мало, Нотт упустил тот момент, когда Офелия начала плавно и незаметно подводить к тому, что хотела бы научиться чему-то такому, что будет идти вразрз со всем предыдущим её опытом или что-то в таком же роде. В общем, опомнился он только тогда, когда осознал, что дал девушке обещание обучить её Непростительным проклятиям. По правде говоря, это был один из тех немногих моментов, когда ей удалось по-настоящему разозлить его. Малфой совершенно не собиралась объяснять, какоголысого гиппогрифа ей понадобилась именно эта магия, настаивая только на том, что для рейвенкловца знания не делятся на хорошие и плохие. В любом другом случае, он бы просто отказался учить её. Но обещание было дано.
Впрочем, поразмыслив над этим на досуге, Кантанкерус решил, что ничего слишком страшного в предстоящем уроке нет. Вполне возможно, девушке вообще не удастся освоить заклинания, эта отрасль все-таки была весьма и весьма сложной, и требовала от мага не столько техники, сколько внимания к куда более тонким материям. В любом случае, это была возможность увидеть леди Малфой с совсем другой стороны, и упускать её Кантанкерус определенно не собирался.
Мужчина аппарировал в нескольких шагах от ворот особняка и огляделся. Место, что и говорить, было живописным. Большинство Малфоев все же отличались тонким вкусом, а белые павлины... что ж, наверно, их тоже можно было простить. Здесь однако павлины бы не прижились. Дом был больше похож на средневековый замок и стоял на возвышенности, с которой открывался невероятный вид на холодное море. От моря наползал туман, который почти скрывал расположившуюся на берегу небольшую маггловскую деревню. Едва заметный ветер доносил шум волн, запах соли и выброшенных на песок водорослей. Нотт глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь как можно детальнее запомнить картину. Затем опять повернулся к дому, направил палочку на собственное горло.
Sonorus
- Эй, есть кто дома?
Усиленный магией голос прокатился по саду и наверняка должен был быть услышан и в доме, если, конечно, Офелия была уже здесь. Конечно, можно было бы попытаться войти и самому, но традиционно на окрестности таких домов накладывались неплохие защитные чары, в раскрывшая пасть серебряная змея, украшавшая ворота, как бы намекала, что эти чары могут оказаться вовсе не безобидными.
И почему всегда змеи? Неужели нельзя придумать что-нибудь новое?
Кантанкерус бросил взгляд на собственный фамильный перстень. Пусть герб его дома и нельзя было бы назвать оригинальным, но по крайней мере, на нем не красовался извечный слизеринский символ. Нотты считали свой род слишком древним и значимым, чтобы подражать кому бы то ни было, пусть бы он и был одним из сильнейших известных магов.
Вернув голосу нормальную громкость, мужчина вернул палочку во внутренний карман на рукаве мантии, поправил воротник и достал из кармана часы. Если Офелия хотела что-то усвоить, ей определенно нужно было поторопиться.

Ворота открылись там, где не ждали. Точнее, Нотт не ждал. Видимо, замок все-таки был древним, такими сложными системами защиты маги забивали себе головы разве что в средневековье, не имея под рукой более эффективных способов. Кантанкерус присмотрелся к серебрянной змее и решил, что обязательно должен вернуться сюда с перчатками драконьей кожи. И провести небольшое расследование. Всего лишь несколько заклинаний, бывших главными инструментами артефактологов.
- И ты, конечно, не откроешь мне тайну того, что именно должно будет со мной произойти? Скажи, вы обновляете защитные заклинания, или они действуют с тех самых пор, как их установили? И действуют ли? Давно их проверяли?
От увлекательного предварительного осмотра все-таки пришлось с сожалением оторваться, чтобы пройти за Офелией к дому. Сад оказался на удивление небольшим. Павлинов здесь тоже не было.
- Да, пойдем в дом. Ничего особо разрушительного ты сегодня изучать не будешь, так что особняку ничего не грозит.
Мужчина прошел за хозяйкой дома в открытые ею двери и, оказавшись в помещении, снял перчатки и верхнюю мантию. Домовика видно не было. Возможно, за домом следили лишь от случая к случаю, убирая перед появлением гостей. Но, скорее всего, Малфой просто дала существу какое-нибудь поручение, которое могло занять его на несколько часов. И это было правильным решением.
- Передумал? Я дал слово, Офелия.
Он бросил одежду на какую-то подвернувшуюся под руку тумбу и прошел дальше, осматриваясь и выбирая из анфилады комнат наиболее удобную, на его взгляд, для поставленной задачи. Девушка шла за ним, не переставая задавать провокационные вопросы, как будто собиралась сделать так, чтобы Кантанкерус отказался от идеи обучения даже не начав его. Похоже, Малфой и сама сомневалась в своем решении.
- Ты предпочла бы, чтобы я привел гостей? Я был уверен, что ты хотела остаться со мной наедине, и именно для этого и придумала повод с обучением, - он усмехнулся и прищурился, глядя на неё. - Нет, лишние люди здесь совершенно ни к чему. Первые два отработаешь на мне, для Смертельного, думаю, вполне подойдут трансфигурированные из какого-нибудь древнего фамильного сервиза животные.
Он на мгновение замолчал, следя за реакцией девушки на свои слова. Думала ли она, что сегодня ей придется пытать людей и убивать животных? Едва ли. Но разве не глупо было рассчитывать на что-то другое, добиваясь этих уроков?
- Итак, Офелия, давай совсем немного углубимся в теорию Темных Искусств. Скажи мне, как ты считаешь, чем эта отрасль магии настолько отличается от других, что о ней стыдливо умалчивают в приличном обществе, а в Хогвартсе уделяют внимание только лишь защите? И чем на фоне всего этого великолепия так выделяются Непростительные, чтобы, собственно выделить их в отдельную группу и за одно только использование отправлять в Азкабан?
Нотт подошел к окну, отдернул тяжелую штору и сел на подоконник. Так ему было отлично видно и новоиспеченную ученицу, и все помещение. Просто на всякий случай. Конечно, спина оставалась незащищенной, но окна таких домов обычно закрыты от возможного нападения едва ли не лучше, чем двери.
- Я надеюсь, я не удивил тебя, и ты хорошо осознаешь, что собираешься здесь и сейчас совершать уголовное преступление?

Малфой, наверно, сама не поняла, что только что дала карт-бланш на то, чтобы разобрать дом по кирпичику. Ну или хотя бы ворота. Ведь тщательные исследования иначе не проведешь, а по-другому "заниматься вопросом" Нотт не умел.
- Разве я нарушал данное тебе слово? Что-то не могу вспомнить. Начиная с прогулки по Эдинбургу, кажется, я выполнял все данные тебе обещания.
Их было не так уж и много, в общем. Доставить домой, как только старший Малфой выполнит условия, прийти на встречу. Делать все, чтобы не дать ей отдалиться ни на полшага. И это было совсем неправильно в свете последних событий. Правильным, пожалуй, было бы пресечь с ней все возможные связи, исключить даже случайные встречи. Не подвергать даже призрачной опасности. Но с правильными решениями у Кантанкеруса пути пересекались редко.
-На мне, - подтвердил он, исключая любые возможные толкования. - Глупо отрабатывать такого рода магию на животных. Когда перед тобой окажется человек, все будет по-другому. Просто может не сработать.
Более того, он считал, что авада, идеально получающаяся на каких-нибудь кроликах, скорее всего, окажется совершенно бесполезной против реального врага в боевой обстановке. Особенно если враг будет случайным и незнакомым. Но предложить себя в качестве тренировочной мишени пока что был явно не готов.
- Ты действительно думаешь, что мне может нравиться идея оказаться под пыточным? - на его лице нарисовалось совершенно искреннее удивление. - О нет, идея отвратительная. Но по-другому в этом просто нет смысла.
То, что Малфой, кажется, не потрудилась даже поискать в семейной библиотеке теоретическую информацию о запрещенных заклинаниях, прежде чем заняться ими на практике, едва ли не заставило Нотта все же отказаться от своего слова или хотя бы отложить занятия до лучших времен. Однако девушка начала рассуждать и мысли высказывала не бессмысленные.
- Душа... - Нотт почесал подбородок и скептически хмыкнул. - Да, противники Искусств любят об этом поговорить. Но знают ли они на самом деле, что такое душа? Возможно ли её разрушить в принципе? В чем выражаются эти разрушения? И не разрушает ли её что-нибудь еще, может даже больше, чем практика темной магии. Нет, душа все еще остается слишком абстрактным понятием, хотя Отдел ведет исследования уже сотни лет. Точнее, пытается вести, сама понимаешь, с этим связаны некоторые трудности. Поэтому я предлагаю не касаться настолько тонких материй, а рассуждать на доступном нашему пониманию уровне. Например, говорить о сознании.
Кажется, более или менее уверенно говорить о душе могли бы разве что стражи Азкабана. Да и то, рассуждали бы о ней с чисто гастрономической точки зрения.
- Кстати, почему ты так часто вспоминаешь про Папу? Твоя семья имеет какое-то отношение к католицизму? Поэтому Елизавета отказалась от брака с Люциусом? Открой мне семейную тайну.
И совершенно неожиданно, рассуждая о Непростительных, Офелия не просто нащупала правильную линию, но практически увидела саму суть проблему. Нотт радостно улыбнулся и указал на девушку палочкой.
- Да! Вот это в точку. Почти. Искусства сами по себе требуют определенного состояния. Склада характера, если хочешь. В учебниках говрится, что Темная магия - эта та, которая призвана нанести вред, но это не так. Вред может нанести что угодно. Импедимента, например, ведь ты вполне можешь сломать руку, если неудачно упадешь. Или вот камень, свалившийся на голову. Но искусства... - он в задумчивости постучал палочкой по пальцам, от чего их свело: артефакт явно протестовал против такого обращения. - Одна из самых сложных областей магии, но вовсе не из-за сложных пассов. Здесь дело в эмоциях. Ты должна не просто хотеть убить, подчинить или сделать больно. Ни ради самозащиты, ни случайно сотворить эти заклинания не получится. Ты должна получать от этого удовольствие.
Кантанкерус следил за выражением лица собеседницы, примерно представляя себе, какие вопросы его ждут дальше. И знал, что так или иначе придется на них отвечать. Пожалуй, это вполне могло бы стать переломным моментом в их с Офелией недолгом общении, тем самым, когда один человек внезапно узнает о другом чуть больше, чем на самом деле хотел бы знать. Что ж, это в любом случае было бы неизбежным.
- В этом сложность Искусств. В этом их опасность. Они питаются твоими эмоциями точно так же как это делают дементоры или боггарты, и пожирая, только усиливают их, самые худшие, на которые ты способна: страх, безысходность, ненависть. Сначала маг контролирует их, вызывая у себя подобные состояния для того, чтобы сделать заклинание успешным. Потом состояния появляются сами, и Искусства начинают контролировать мага, - Нотт усмехнулся, присвистнул и сделал характерный жест рукой. - Прощай, рассудок. Ну так что, все еще хочешь обучиться этому? С какого начнем?

Слушая девушку, Нотт через плечо выглянул в окно, которое так удачно выходило на море. Пейзаж был весьма впечатляющим. Стихия, такая опасная даже тогда, когда казалось спокойной, и обрыв, начинающийся в нескольких ярдах от стену дома, отвесная скала. В общем, вид из окна служил прекрасной аллегорией ведущимся здесь разговорам о разуме и безумии. Впрочем, кто знает, может быть, это просто была умело созданная иллюзия.
Её вопрос о том, насколько значительно он оценивает угрозу, заставил Кантанкеруса задумчиво пожать плечами. Надо сказать, он не привык недооценивать человеческие способности, а повода предполагать, что Офелия не способна на то, на что способен он сам, она ему до сих пор не давала. Но если Малфой нравилось думать, что он просто сбрасывает со счетов такую возможность, что ж, никто не мог ей запретить.
- А тебе не кажется, что весь мир собрал в себе самое абсурдное? - ответил он на совсем другой вопрос. - Не будем о высокой политике, но как тебе хотя бы эти бумажные самолетики, летающие по Министерству, которое держат в своих руках непримиримые чистокровные? Самолеты, Малфой, ты вникаешь? В общем, я считаю, что нет ничего противоестественного в том, чтобы в своей абсурднсти полностью соответствовать реалиям.
Офелия все же решилась на сложные вопросы. Нотт перехватил её взгляд, заставляя смотреть в глаза и хорошо уяснить некоторые моменты.
- Я с самого начала предупреждал тебя, что не стоит меня идеализировать. Очень жаль, если ты не вняла моей просьбе, и теперь разочаровываешься. Но да, я совсем не положительный персонаж, могу повторить это опять. Более того, я и не пытаюсь быть им. я просто делаю то, что считаю правильным. И это, конечно, не значит, что то же самое сочтут правильным все остальные.
Пальцами по подоконнику он отбил ритм первого куплета Марсельезы, мысленно выстраивая фразы так, чтобы Малфой прямо сейчас не сделала соответствующие выводы о его психическом здоровье и не аппарировала куда подальше, и продолжил.
- Нет, я учился этой магии не сам. Да, она удается мне успешно. И да, когда я воспроизвожу эти заклинания, мне вполне удается настолько усилить в себе не самые лучшие стороны моего характера, чтобы получать от результата удовольствие. По крайней мере, я надеюсь, что делаю это собственным волевым усилием, что все еще могу управлять Искусствами. Хотя ведь никогда нельзя быть уверенным наверняка, правда?
Связь Малфоев с католицизмом была интересной. Даже очень интересной. Нотт всегда искренне радовался новой информации, и эта тоже заставила его довольно улыбнуться.
Кто бы мог подумать, Малфои - и маггловская религия. Наверно на каком-то этапе это должно было быть очень, очень выгодно, чтобы они согласились преклонять колени не только перед воображаемым другом, но и перед вполне реальными духовными лицами.
- Рождество? Пасху? Серьезно? Так считают в твоей семье? Мы празднуем Йоль и Белтейн, и в маггловские религии эти праздники просто пришли под другими названиями, под ними же позже вернулись к нам. Впрочем, это не важно. Хорошо, начнем с Империуса. Не стоит недооценивать однако его опасность. Исполняя это заклинание ты взываешь в первую очередь к своему желанию быть выше других, праву управлять остальными, подтвержденному или нет. Гордыне - если пользоваться религиозной терминологией.
Собственно, это был основной момент, после усвоения которого обучение могло стать успешным. Получать удовольствие от утверждения права силы - что может быть естественнее!
Кантанкерус мягко взял подошедшую к окну Офелию под локоть и потянул к себе, заставляя приблизиться ещё на несколько шагов.
- Вот пасс, который должна выписать твоя палочка, - обхватив запястье девушки, он выписал нужную фигуру, потом еще раз, медленнее. - Но самое главное - не в движении. А в том, что ты должна быть абсолютно уверена в том, что тебе должны подчиняться, в том, что имеешь право отдать приказ, и собираться это право осуществить, чего бы тебе это ни стоило. Усвоила? Пробуй.

-Тебе в самом деле удается абстрагироваться от того, что я делаю, когда ты оцениваешь меня?
Нотт посмотрел на девушку с невольным неподдельным интересом, пытаясь понять, сколько в её словах правды, а сколько самообмана. В том, что она не обманывает его специально, мужчина был уверен. Похоже, Малфой совершенно искренне верила в возможность такого вот сепаратного восприятия. Вроде как "человек-то хороший, правда, пытает и убивает других, но нельзя же оценивать людей по их деятельности". Едва ли это можно было назвать разумным подходом, но как бы то ни было, Кантанкерус не хотел сейчас переубеждать её. Что может быть приятнее того, что такой человек как Офелия верит во все лучшее в тебе?
А еще она узнала Марсельезу. Нотт удивленно поднял брови, когда её ладонь накрыла его руку.
- Малфои всегда считались дальновидными политиками. И никогда не гнушались поддерживать войны и революции. Вспомни хотя бы Арманда. Да и Французская, думаю, не обошлась без уверенной руки когор-нибудь из твоих предков. Или хотя бы их денег. Возможно, твои прадеды поняли бы не только текст, но и подтекст выступления, и одобрили. Впрочем, их мнение ведь не так сложно узнать. Разве галлереи Малфой Мэнора не завешаны их портретами, которые с радостью поделятся своими взглядами на жизнь?
Девушка все еще не могла справиться с любопытством, но Кантанкерус только покачал головой.
- Если я назову имена учителей, это будет в некотором роде предательством, не находишь? Я имею в виду, это ведь будет значить, что они совершали то самое преступление, наказание за которое - многолетнее общение с дементорами. Но если ты хорошо подумаешь, уверен, ты и сама сделаешь нужные выводы. Ты ведь знаешь, что для моей семьи владение Искусствами - это нечто вроде обязательной программы. Вряд ли теперь уже мои предки были бы довольны, если бы узнали, что единственный наследник фамилии к совершеннолетию не смог покорить три таких важных вершины.
У каждой семья свои традиции. Кто-то проклинает сбежавших невест. Кто-то учит детей убивать. Что поделать, аристократия во всей красе.
- Нет, не слишком быстро. Хотя, думаю, сейчас дело пошло бы легче. Получать удовольствие от убийства, когда тебе пятнадцать, не так-то просто.
Офелия наконец собралась с силами и решилась попробовать. Нотт напряженно смотрел на неё, пытаясь оценить правильность пасса и одновременно быть готовым к её успеху. Движение было четким и верным, любоваться можно, и все же заклинание не сработало. Она и сама поняла это, сразу выходя на вторую попытку. И тогда изменился даже её взгляд. Впрочем, она была по-своему хороша даже тогда, когда её губы искривила улыбка абсолютного превосходства, та самая, которая так часто появлялась на лице её брата. Кантанкерус одобрительно улыбнулся - и в тот же момент его как будто подхватил, утягивая в бездну поглной свободы, сильнейший водоворот. Бездна обещала отсутствие всяких обязательств и ответственности,  пьянила и не отпускала. А в оплату всего этого надо было всего-навсего петь. Цена была смехотворной. Нужные слова сами собой всплыли в памяти.
- Allons enfants de la Patriе
Пел он не очень хорошо, но мастерства ведь и не требовалось. Главное было в  том, чтобы вот так, от всей души выразить свою любовь к свободе, а что может иллюстрировать ее лучше, чем гимн Великой Революции?
- Le jour de gloire est arrivé!
Он задумался о том, что исполнит дальше, но вдруг понял, что кроме Марсельезы ничто другое не сможет подарить нужных ощущений. Свобода от ответственности, однако же, поворачивалась весьма странной стороной, невозможностью принять решение. Сознание обеспокоенно дернулось.
- Contre nous de la tyranniе
Слова уже не вылетали так же просто, а мелодия казалась до боли фальшивой. Пытаясь сосрелоточиться, Нотт призвал на помощь окклюменцию, еще один полезный навык, который дала работа в Отделе. Осознание необходимости петь как будто отслоилась от остального мировосприятия, и все еще была слишком навязчива.
- L'étendard sanglant est levé. Аssez!
Еще один рывок. Резкая боль в голове и по позвоночнику - и, наконец, освобождение.
- Достаточно, - повторил он теперь уже по-английски. - Хорошо. Как для второй попытки. Ты точно не тренировалась раньше? Учти, твою задачу облегчало то, что я тебе доверяю. Что открываю тебе свой разум. С незнакомыми людьми или с теми, кто считает тебя врагом, будет сложнее Еще сложнее будет, если ты отдашь приказ, который войдет в разрез с тем, что считает для себя правильным и допустимым твой объект. Не забывай удерживать концентрацию. И ты молодец, отлично справилась. Понравилось держать в своих руках полный контроль над другим человеком? Чувствуешь себя нормально?

Империус, от которого все же удалось освободиться и даже без особых трудностей, все же оставил после себя легкое головокружение. Нотт сел на подоконник, чтобы случайно не потерять равновесие и, внимательно выслушал Офелию, не переставая смотреть ей в глаза. Потом поднял руку и провел пальцами по её щеке.
- Почему? Что мешает тебе направлять заклинания на меня?
Кантанкерус улыбнулся, всматриваясь в её лицо и не пытаясь найти ответы на слишком сложнные для него вопросы самостоятельно. Пожалуй, вполне достаточно было и того, что он до сих пор не мог понять, почему все же делает то, что делает. В особенности, когда рядом оказывается Офелия. Сложно было даже представить себе, что нормальный человек будет обучать эту девушку сильнейшим заклинаниям темной магии, заставляя её извлекать на свет и пристально присматриваться к самым темным сторонам своей души.
Приятно познакомится еще раз, Офелия Малфой. И мистер Нотт, с вами я, кажется, тоже был знаком слишком плохо.
Маг потер переносицу, отгоняя бесполезные мысли. Надо было дополнить кое-что к теоретической части.
- Объект Непростительного - это только объект. Не воспринимай его как человека со всеми минусами и, что еще хуже плюсами. Не испытывай чувств в отношении мишени, иначе свихнешься в первый же год. Направляй свои эмоции на саму магию. Достаточно хотеть властвовать - не обязательно над конкретным человеком. То же самое насчет всего остального. Впрочем, все остальное ведь тоже власть - над болью, над жизнью и смертью. Полюби это.
Кантанкерус задумчиво постучал палочкой по пальцам и некоторое время молчал, пытаясь в который уже раз решить для себя тот вопрос, который сейчас впервые задала Малфой. Он думал о семье, об отце, который решился обучать его, о матери, которая, скорее всего, была против, но не высказывала своего мнения открыто. О традиции изучения Исскуств и едва ли не поклонения им. О том, что именно его род внес наиболее значительный вклад в эту область знаний, но большинство трудов его предков не слишком-то согласуются с понятиями общей морали, а потому оказались в основном в закрытых секциях и частных библиотеках. О сумасшествии, которое незримой тенью сопровождало Ноттов сквозь века и о том, хотел ли бы он такой же участи для своего сына. Хотел ли он её для себя.
- Не знаю, Офелия. Мне было бы очень сложно пойти против тысячелетних традиций собственной семьи. И это в определенной степени формирует характер. Я не уверен, что это правильно, и я ненавижу эту свою неуверенность. Думаю, меня спасет только то, что меня наверняка убьют раньше, чем у меня будет возможность воспитывать наследника.
Нотт отвернулся к окну, разглядывая волны, которые бились об утес где-то далеко внизу и сам не веря, что произносит это, продолжил.
- И еще одно. Когда ты рассказываешь мне о собственной семье, о всяких мелочах, о том, насколько они дороги тебе - ты подставляешь их под удар. Малфои - слишком заманчивая мишень, чтобы не использовать все это в свою пользу. Это к слову о моей честности и информация для размышления на досуге. Ну что, попробуем продвинуться в нашем обучении?
Онопять повернулся к девушке и демонстративно перехватил палочку обратным хватом, чтобы показать довольно специфический пасс. Затем повторил медленно, и еще раз.
- Формулу Пыточного ты знаешь, какие чувства вызывать в себе, думаю, тоже догадываешься. Не ненависть, но желание причинить боль и уверенность в своем праве сделать это. Направляй на левую руку, правая еще пригодится мне для демонстрации последнего.

- Все очень просто. Я спрашиваю, потому что хочу услышать ответ.
Любой ответ, лишь бы он был искренним и достаточно полным. Однако Офелия не спешила с рассуждениями на эту тему, решив просто перевести фокус разговора на него самого. Кантанкерус в ответ пожал плечами.
- Направить на тебя подчинение воли? Думаю, я справился бы с этим при необходимости. И ты справишься, если прислушаешься к моим советам.
Малфой опять заговорила о его семье, как будто пытаясь ударить побольнее и безо всяких непростительных заклинаний. Это однако работало не слишком хорошо. Нотт прекрасно был осведомлен о том, что далеко не все его предки отличались здравым рассудком, знал о причинах и таком же точно риске для себя. Знал то, что может ударить её в ответ почти теми же словами - ведь её древний род тоже не гнушался Искусствами, и некоторые Малфои заигрывались, доводя себя до сумасшествия.
- Хорошо, что ты уверена хоть в чем-то, - сухо заметил он. - Мы будем обсуждать психическое здоровье представителей моего рода или у тебя есть более насущные вопросы?
Вопросы, конечно, нашлись. Видимо девушку очень уж задел пассаж о её семье. Кантанкерус невольно скривился.
- Не угрожаю, конечно. Предупреждаю. Причем не только о себе. Так же просто, как эту информацию могу использовать я, её будет использовать любой другой человек. Любой, кто получит к ней доступ. Просто... будь осторожнее со словами.
Впрочем развить мысль он не успел, девушка взялась наконец за заклинания. Первая попытка - что, конечно, совершенно неудивительно - обернулась не более чем вспышкой. Да и стоило бы задуматься, если бы с первого раза ей удалось бы вызвать в себе нужные эмоции. Она однако же не сдавалась, попытки следовали одна за другой, лицо её искажали различные эмоции, сменяя друг друга. Совсем не те эмоции, которые были нужны. Сосредоточенности не было, как не было и радости от результата. Впрочем, несколько раз руку на короткие мгновения все же охватывала боль. То огнем, то тисками, и все же недостаточно сильная, чтобы считаться значимой. Хотя вполне возможно, дело было в том, что Нотту было, с чем сравнить.
- Подожди, хватит, - она задержала руку посреди очередного пасса, а Кантанкерус покачал головой. - Мне кажется, или ты опять переводишь на личное, пытаясь ненавидеть меня за какую-нибудь мелочь, и в то же время, сама протестуешь против этого? Боишься причинить боль. Боишься боли вообще. Подойди.
Он мягко взял её за руку, поднес палочку к запястью.
- Боли боится большинство людей. Некоторые - даже больше, чем смерти, - он прикоснулся к её руке Круциатусом, заставляя возникнуть и пробежать по коже такую боль, которую дает сильный холод. - Иногда совершенно зря. Разве не она помогает почувствовать, что жизнь все еще продолжается? Разве не она заставляет чувствовать все острее и ярче? - все еще удерживая её запястье, он, чуть изменив наклон палочки, заставил теперь невидимый глазу огонь зародиться в её пальцах и одной волной окатить тело, чтобы тут же исчезнуть, не оставляя следа, и только потом отпустил. -  Дари её, награждай ею.Всем даром, и пусть никто не уйдет. Ну, попробуй.
Нотт уже задержал было дыхание, готовясь к следующей атаке, но вдруг вспомнил кое-что еще.
- Нет, подожди. Возьми мою палочку, - он протянул ей оружие. - Иначе я могу начать защищаться рефлекторно.

- Лгу тебе? - переспросил он с недоумением. - Лгу о чем?  Почему ты вообще так думаешь.
Нотт попытался вспомнить моменты, когда ему приходилось лгать Офелии. Пожалуй, не считая её первого вынужденного визита и не слишком уместных в той ситуации вопросов, например, об имени напрямую лгать не приходилось. Другое дело - умалчивать, недоговаривать, заставлять её сделать неправильные выводы. Но это ведь вовсе не ложь.
- Да, ты права, способов масса. Надо ли ограничиваться одним, если есть такая великолепная палитра? Впрочем хорошо, пусть так. Ты можешь действовать по наитию. В конце концов, к Непростительным универсального подхода не существует, только тебе самой известно, что сработает лучше.
Пожалуй, именно интуитивно каждый практик решал для себя, каким образом контролировать собственные эмоции. Именно поэтому этим проклятиям сложно было научиться просто по книгам. Именно поэтому отрабатывать их по возможности надо было на людях: ведь причинить боль бессловесной твари куда проще, а пытать или убить человека - это тот барьер, который переступали далеко не все. Может, и правда был какой-то глубокий смысл в рассуждениях о том, что темная магия ранит душу. Наверно, человек, который умеет с удовольствием убить или пытать другого, и в самом деле не может считаться здоровым. Поэтому же для Искусств нужна была особая склонность. Однако сомневаться в том, что у Малфой эта склонность была, не приходилось. Девушка вместо того, чтобы ужаснуться предложенному начала хладнокровно взвешивать различные непростительные, оценивая их - какая ирония! -  с чисто аристократических позиций. Кантанкерус не сдержал кривой усмешки. Его ученица была совсем не той милой тонко чувствующей барышней, которой научилась казаться. Маска падала с её лица быстро, но вполне ожидаемо.
- Благороднее? В самом деле? Почему ты так считаешь? Благородно уничтожить чужое сознание, произведение искусства, создание которого принадлежит не тебе? Иногда это необходимо, не стану спорить, но ты действительно готова к риску ошибки, которую не сможешь исправить? Что ж, каждому свое.
Невольные воспоминания о недавних происшествиях, которые так умело вызвала Офелия одним своим вопросом, заставили улыбку побледнеть на лице Нотта. Ему, конечно, и раньше приходилось ощущать на себе действие Круциатуса, но едва ли когда-нибудь с такой силой, как всего два месяца назад. Впрочем, хотя тогда, в гостях у лидера РОБ, он был уверен в обратном, сейчас магу казалось, что и то было далеко не пределом возможностей австрийца в Пыточном. И уж точно это не было пределом его изобретательности.
- Не слишком часто. Но это был... весьма запоминающийся опыт. Вот и еще одно преимущество боли перед смертью. Авада Кедавра была бы единоразовым уроком, из которого я едва ли смог бы вынести что-нибудь на будущее.
Малфой сосредоточилась. Кантанкерус тоже набрал в легкие воздуха, но все же к такому новому удару оказался не готов. Тупая ноющая боль наполнила суставы, причем все сразу. Избирательность была Офелии незнакома, и размах был весьма малфойский. К тому же на этот раз она уверенно держала концентрацию на заклинании, не останавливая Пыточное.
Нотт медленно выдыхал, глядя в глаза Офелии, запоминая каждую тень, которая появлялась на её лице, находя особый ритм в пульсации охвативших руку ощущений, как будто прочитывая любое её сомнение.
- Уже лучше. Правильное направление. Но тебе нужно тренироваться. Слишком слабо. Чёрт, ну все, хватит!

- Должно? Кому должно? Ты собираешься до конца моих дней не доверять мне только из-за того, что начало нашнго знакомства показалось тебе странным? Может, познакомимся еще раз при других обстоятельствах? Что бы ты предпочла: нудный прием, школьные прогулки по Хогсмиду или помолвку, о которой за твоей спиной организовали родители? Романтика!
Ну да, ситуация их знакомства несколько не вписывалась в систему, но это же и играло на руку. Что можно узнать о человеке в повседневных рутиных условиях? Да и в конце концов, какое значение имеет завязка, если есть результат? Впрочем, процесс узнавания явно еще не закончился, если общение с Офелией все еще приносило столько сюрпризов.
- Грязно... - задумчиво повторил Нотт с совершенно удивленным выражением лица. - Почему же грязно? Даже управление волей другого человека кажется мне более унизительным для жертвы. А боль - это просто цена, которую платишь за поражение, за то, что оказался слишком слабым перед соперником и не смог предусмотреть этого заранее. Вполне справедливо, на мой взгляд.
Он хотел было добавить еще что-то о смерти, и о том, что только оптимизм и ничто более может заставить верить, что смерть приносит покой и все остальное по списку, но неожиданно решил, что переубеждать девушку перед тем, как её придется учиться Аваде - не слишком логично.
Как только Офелия опустила палочку, Кантанкерус позволил себе перевести дыхание и аккуратно размять пострадавшую руку. Конечность, в общем, была в порядке, во всяком случае, работала, хоть и двигалась медленно, как будто неохотно. 
- Слишком слабо, можешь даже не сомневаться. Потенциал Пыточного огромен, и если бы ты использовала хоть десятую его часть, думаю, я не смог бы комментировать твои попытки иначе как криком. Более того, тренировки нужны еще и потому, что в обычной ситуации у тебя не будет времени поразмыслить над бренностью бытия и настроиться на необходимое душевное состояние. Оно должно получаться у тебя с лету, без долгих предисловий. Но будь осторожной, если решишь воспроизвести эту магию, не забывай, что это все еще преступление, за которое отправляют в Азкабан.
Нотт перехватил возвращенную ему палочку, покрутил её в пальцах, как будто привыкая к ней заново после того, как оружие побывало в чужих руках.
- Почему бы и не сервиз? Свою голову я пока не готов подставлять под это заклинание, особенно с учетом того, с каким энтузиазмом ты размышляла о смерти: боюсь оно получится у тебя на удивление легко. Или ты хотела бы тренироваться на магглах?
Идти куда-то не хотелось совершенно, подоконник был весьма удобным, а вид из окна слишком красивым. Манящими Кантанкерус подозвал к себе в руки книгу с полки и вчитался в её название. Судя по обложке, в этом монументальном труде кто-то из предков Офелии рассуждал об основах  традиционализма в системе британской государственности. Мужчина довольно кивнул.
- В самый раз.
Несколько трансфигурационных заклинаний, довольно сложных по сути, приправленных еще и другой магией - и книга начала менять форму, приобретая черты живого существа. Нотт сосредоточенно нахмурился, продумывая детали образа, затем одним решающим пассом завершил систему чар. Да, никакая даже самая сложная трансфигурация не создаст душу. Но вполне возможно создать довольноточную копию её хранилища. Теперь на столе перед девушкой лежал вовсе не фолиант, на неё яркими голубыми глазами смотрела новорожденная девочка. Нотт отступил на шаг и склонил голову, оценивая результат. Младенец пошевелил ножкой и чихнул.
- Что ж, вот тебе поле для проявления благородства. О чем ты там говорила? Избавление, покой? Дар, за который можно быть благодарным? Ну, даруй!

Отредактировано Cantankerus Nott (2015-01-25 21:47:43)

В который раз за сегодня Нотт думал о масках. Да, нет ничего удивительного в том, что маски носят все. У некоторых людей маска настолько сливается с лицом, что иногда невозможно понять, что облее настоящее. У некоторых истинное обличие так отличается от того, чем они пытаются казаться, что очевидным фактам бывает сложно поверить. Многие и не верят, предпочитая закрывать глаза до последнего. Кантанкерус никогда не понимал этих людей, которые как будто прятались от реальности, и вот сейчас и сам, кажется, готов был уподобиться им. Малфой раз за разом доказывала ему, что совсем не похожа на тот образ, который демонстрировался всем вокруг, а он пытался найти объяснение и едва ли не силой вернуть  эту привычную маску на лицо девушки. Это казалось проще, чем перестраивать всю картину миру, но искать надо было не легкий путь, а правильный. И просто заставить себя признать, что презрение к испытывающим боль - её объективная реальность.
Милосердие всегда побеждает, да, мисс Малфой?
- Знаешь, боль ведь - не единственное, что заставляет человека делать все то, что ты описала. Извиваться, кричать, потеть и быть не в состоянии соображать. Все это вполне может опиывать и совсем другое состояние. Интересно, назвала ли бы ты отвратительным еще и его.
Хотя ей, вроде бы, совсем не положено знать, о чем речь. Но куртуазность этих отношений осталась где-то за пределами прошлого. Если она вообще когда-нибудь была.
- Да, ты права, все смертны.
Нотт внимательнее присмотрелся к девушке. Она вполне могла бы составить ему конкуренцию в умении пофилософствовать. А может, и в Организации, став чем-то вроде карающей длани. Почему-то она прекрасно представлялась именно в этой роли.
- Даже не знаю, что рассказать тебе о своей семье. Что бы ты хотела знать? Что-нибудь такое, что тщательно скрывают? - он на секунду задумался. - Например, Фредерик Норт, двенадцатый премьер-министр магглов, во многом благодаря ему Британия потеряла американские колонии. Сквиб из нашего рода. Достаточно интересно?
Кантанкерус все еще не сводил внимательного взгляда со склонившейся над младенцем девушки. В один момент он заметил, что слишком уж сжимает пальцами волшебную палочку и даже дышит с какой-то осторожностью, опасаясь вмешаться в происходящее и хоть малейшим образом повлиять на него. И все же Офелия задала вопрос, и надо было отвечать. На короткий миг он растерялся, в конце концов, ожидал и был готов к чему угодно, кроме такого прагматичного подхода к вопросу.
- Да, я думаю, при определенных обстоятельствах это может быть довольно сложно, - осторожно проговорил маг, подбирая как можно более абстрактные формулировки.
Должно быть сложно, - хотел было добавить Нотт, но слова так и остались невысказанными. Кантанкерус не торопил девушку, вообще старался стать на эти минуты как можно более незаметным, оставляя её наедине с её размышлениями. И вот наконец она подняла палочку. Нотт держался за свою иллюзию до последнего, даже следя за пассом, рассчитывал, что последний взмах будет направлен куда угодно, да хоть в него самого. Зеленая вспышка на долю секунды ослепила. Или не она, а бессмысленная уверенность в том, что маска окажется лицом. Но мгновение спустя она упала окончательно - на рабочем столе в кабинете Визериуса Малфоя лежало мертвое тело убитого его дочерью младенца.
Правда ли, что любое убийство калечит душу до неузнаваемости, иногда раскалывая её? Нотт не знал наверняка. Но хорошо помнил, как сам в первый раз убил человека, как помнил и то, что уже через несколько секунд не смог сдержать рвотные позывы. Офелия же была спокойна. И правильно, все остальное было бы так неэстетично, или как выражалась она сама, "мерзко". Мужчина хотел было сказать что-то, но получилось только откашляться. Не глядя на девушку, маг подошел к столу и только сейчас заметил, что совершенно непроизвольно пытается очистить собственные руки невербальным "Экскуро". Заставив себя отвлечься от навязчивого действия, он направил на маленькое тело заклинание отмены трансфигурации, и вместо него на столе опять оказался толстый фолиант с прожженной в самом центре дырой.
- Хорошая работа, поздравляю, - он и не знал, что еще может сказать. - Такой талант нельзя закапывать в землю, определенно. Ну что, как ты находишь власть над жизнью и смертью? Понравилось?

Да. Просто книга. Разумеется.
Нотт слишком поздно понял, что сам загнал себя в угол собственных гениальных стратегий, сам же и виноват в том, что образ Офелии, направляющей на младенца Аваду будет неизменно сопровождать мысли об этой девушке. Он попытался представить себе, насколько быстро сам смог бы сориентироваться и убедить себя, что трансфигурированная книга - это всего лишь книга. Вспомнил, как в свои пятнадцать под пристальным вниманием отца безуспешно  пытался исполнить это заклинание на мышах. Пресловутой подростковой жестокости ему откровенно не хватало, грызуны продолжали спокойно копошиться в клетках, старший Нотт разочарованно качал головой. Несколько недель сосредоточенных тренировок сделали свое дело. Кантанкерус научился тому, что сейчас пытался объяснить Офелии: направлять эмоции на магию, а  не на объект и искренне радоваться своей власти над сознанием и телом жертвы. Получать удовольствие, ведь, что бы не говорила сейчас девушка, без этой эмоции Непростительное бы не получилось.
- Рейгар прекрасно понимает, что раз уж он решил поддержать политику отца, он должен хорошо ориентироваться в матчасти, - переключиться на другую тему было совсем непросто, но это и правда было хорошей идеей. - Сложно убедительно ратовать за равноправие магглорожденных, не зная ничего ни о них, ни о магглах. Твой брат слишком умен, чтобы игнорировать это. Пусть изучает. Кто знает, может быть, однажды это перевернет все его мировоззрение, он женится на какой-нибудь миловидной маггловской блондинке, бросит большую политику и начнет выращивать капусту на заднем дворе их маггловского дома. Или нет.
История Малфоев разлива пятнадцатого века была поразительно... малфойской. Нотт ухмыльнулся, слушая про Номера Один и Номера Два. Нет, ничего в этом мире не менялось, наивно было бы думать, что кто-нибудь из вечных слизеринцев сделает что-то не ради выгоды, а просто увлекшись борьбой за справедливость.
- Я думал, ваша семья поступит точно так же и в этот раз. Например, Рейгар объявит Визериса сумасшедшим. Или что-нибудь в таком же роде. Играть на обе стороны выгодно, хоть и сложно. Но когда хороших политиков пугали трудности? Но получилось иначе.
Он опять оттарабанил какой-то ритм костяшками пальцев по подоконнику. Эта ситуация беспокоила Нотта с самого начала, но с каждым днем, с каждым интервью кого-нибудь из Малфоев, в которых они клялись в постоянстве нового курса - все сильнее.
- Возможно, твой отец и в самом деле понял свою выгоду в поддержке магглорожденных. Но я бы ставил на другое. На какую-нибудь сложную комбинацию с очень высокими ставками. Если бы знать заранее...
Кантанкерус на мгновение замолчал, глядя куда-то в морские дали, а потом опять посмотрел на Офелию и заговорил быстрее и увереннее.
- Если бы знать заранее, что именно планируется, можно было бы избежать многих неприятностей. Но Рейгар мне не доверяет, похоже, он совсем не в восторге от того, что подозревает о нашем с тобой общении. И в то же время, он доверяет тебе. Ты могла бы поговорить с ним, правда? Узнать хоть что-нибудь о новых тактиках: малейший факт, намек, домысел даже. И тогда, когда грянет гром, мы с тобой уже будем готовы.
Она подошла и открыла окно. Через проем повеяло морем, послышался шум прибоя.
Надо же, значит, все же не иллюзия.
Кантанкерус поймал ладонь девушки, а затем и вторую, и потянул её за руки, заставляя подойти еще ближе.
- Рано или поздно я исполняю все свои обещания. Вопрос в том, когда именно сделать это лучше: рано или все же поздно? Мы можем отправиться хотя бы и прямо сейчас. Но это опять будет расценено как похищение, если ты не сможешь убедить семью в обратном. А я не могу допустить такого. С другой стороны, если ждать слишком долго, то возможно, вообще ничего выполнять не придется, я ведь давал обещания тебе, а не какой-то мадам Фоули. Ты ведь все еще планируешь исполнить главную роль на этой свадьбе, не так ли? Напомни мне, кстати, когда премьера.

- Чтобы убедительно проявлять скепсис, Офелия, тоже необходимо разбираться в вопросе. Твой брат понимает это, а ты упрощаешь. Правда, на пару с твоей интуицией, это все же дает тебе правильный ответ.
Окончание средневековой истории было еще более показательной, чем начало. Разумеется, после призыва исполнить данную клятву, один Малфой не приходит, а другой бьет в спину. А что такого! А разве бывает по-другому, когда речь идет о Малфоях? Нотт все же удержался от комментария, который включал бы в себя лингвистический анализ фамилии собеседницы, отчасти еще и потому, что знал, что в ответ получит очередную колкость в адрес собственного имени.
- И как эта традиция предавать сюзеренов ради блага семьи работает в современных условиях? Твои брат и отец на нашей стороне, значит ли это, что ты играешь на РОБ, чтобы в случае чего помочь остальным? Или намекаешь на то, что это они, в отличие от тебя, в команде Гриндевальда, что бы ни заявляли с трибуны?
В конце концов, эта история ведь не могла быть рассказана просто так, без подтекста. По крайней мере, паранойя Нотта считала именно так, а она время от времени уверенно заявляла свои права на его сознание. Особенно в те моменты, когда ошибка могла бы стать слишком болезненной, если не фатальной. А общение с сестрой Рейгара с самых первых дней очень уж напоминало мирную жизнь на просыпающемся вулкане.
- Но я вовсе не собираюсь осуждать их. Пока Малфои предсказуемы, они не так уж и опасны.
Это, пожалуй, могло звучать не слишком приятно. Но зато было правдой. Так или иначе ходы этой семьи всегда можно было предугадать, а что не получалось, вписывалось в пределы стандартной погрешности.
- Сложно сказать, какой именно повод для беспокойства придумал Рейгар в этом контексте. Возможно, если бы он знал, что оставаясь со мной наедине ты не занимаешься ничем предосудительным, а всего-навсего изучаешь Непростительную магию, он был бы настроен куда миролюбивее
Выслушав её обвинения, Кантанкерус едва удержался, чтобы не взорвать что-нибудь за её спиной.
- И в самом деле, к чему это все. Все ведь в порядке, и я не иду с завязанными глазами по лезвию ножа над пропастью, а ты не следуешь туда же послушно за мной, да? Мы ведь живем нормальной спокойной жизнью, в которой не работает правило "предупрежден - значит вооружен"? Да, если бы я знал, какого именно удара мне ждать от твоих дорогих родственников, это определенно помогло бы мне выжить, не стану скрывать. И, скорее всего, помогло бы вести эту игру менее опасными и травматичными для обеих сторон способами. Но раз ты не хочешь случайно запачкать руки, я не буду просить об этом.
Малфой жила как будто жила в каком-то соседнеи мире, очень похожем на обычный, но в котором у каждой истории был свой хэппи-энд, который настигал учасстников вне зависимости от их действий и желания.
- Думаю, все напоминают тебе о нем просто потому что он - та объективная реальность, о которой ты все время пытаешься забыть. Не очень-то похоже на шутку. Во всяком случае, я не стал бы настолько полагаться на чувство юмора твоего отца. И, боюсь, сама собой ситуация тоже не решится, как бы тебе этого не хотелось. Я мог бы вмешаться в развитие событий, но только после того, как ты скажешь, чего хочешь в самом деле. Не выразительно посмотришь и решишь, что я должен прочесть твои мысли сам, а именно скажешь. Впрочем, можешь написать.
Пасс призыва - удобное все же заклинание, если знаешь, где хранится необходимая вещь - и в руке мага оказалась серебряная ложка с фамильной гравировкой. Для невыразимца порталы за пределы страны недоступны.  Зато они доступны другим гражданам, готовым помочь страждущим за небольшое вознаграждение. Единственное, что могла отследить транспортная служба - перемещение двоих человек с помощью портала. Имена, в том числе и пересекающих границы, - такая условность. А то, о чем Министерство не узнает, ему не повредит.
- Америка, -Кантанкерус протянул ложку так, чтобы девушка смогладотронуться до неё. - Ну, почему же ты все еще не на палубе?

Как дети. Возможно. Главное, не забывать, что дети поддаются воспитанию. И что для этого благородного дела можно использовать самые разнообразные методы, некоторые из которых детям могут и не понравиться.
Офелия опять начала рассуждать об известных ей способах усидеть на двух стульях одновременно. О том, что все её предки только так и делали, а значит и она будет поступать именно так. Определенно, ей еще было очень и очень далеко от настоящего, а не только на словах, признания прав магов вне зависимости от их фамилии. И, похоже, основным критерием, по которому следовало судить о человеке и решать, достоин ли он уважения, была даже не чистота крови. Нет, чтобы заслужить признание Офелии, надо быть Малфоем.
  - Ну конечно, - Нотт пожал плечами, - делать вид, что тебя это не касается, очень просто. Ивсе твои мудрые предки поступали так же. И разумеется, ты не собираешься воспользоваться тем советом, который так недавно давала мне: сломать устоявшиеся веками семейные установки, чтобы делать не то, что принято, а то, что правильно. Было бы глупо с моей стороны осуждать тебя за это, я ведь им тоже не воспользовался.
От выразительных взглядов она, конечно, не удержалась. На этот раз в глазах девушки так и светилось возмущение, но слова говорили совсем о другом, и именно им верить было проще и значительно приятнее. На лице Нотта нарисовалась широкая и довольная улыбка, которую он даже не посчитал нужным скрывать.
- Хорошо. Я понял. У меня есть кое-какие идеи на этот счет. Думаю, вполне могу сделать так, чтобы тебя все-таки не принудили к этой бессмысленной свадьбе.  Вот теперь вполне можешь надеяться на то, что проблема разрешится сама собой.
Хотя скорее всего, такая тактика обострит отношения между Малфоями с Фоули - и его семьей. Но первые скоро осознают, что вражда невыгодна, а вторые... Ну что ж, невозможно нравиться всем и сразу. Возможно, в лице Фоули он обретет врагов. Если они вовремя не поймут, что дружить не только приятнее, но и полезнее. В любом случае, цель оправдывала средства. Наверно. Точнее покажет только время. Однако же Кантанкерус все еще был более чем уверен, что этого самого времени лично у него не так много, чтобы сполна получить на свою голову результаты собственных ошибок. С ними придется разбираться тем, кто планирует жить долго и счастливо.
Размышления были прерваны тем, что Офелия, не особо раздумывая о том, чтобы как-то подготовиться к путешествию или хотя бы предупредить Кассандру, в конце концов, просто не заботясь о том, чем это может обернуться, прикоснулась к порталу. Нотт с улыбкой кивнул девушке и произнес ключ активации.
Через несколько мгновений не самых приятных, но привычных уже ощущений от переноса, они опять оказались рядом с большой водой. На этот раз, правда, ветер доносил не морские, а океанские брызги, но они были все такими же холодными и солеными. Разница только в названии, но как и обычно, слова лучше подбирать точно, чтобы избежать недопониманий.
- Мне больше импонирует называть их авантюристами. Да, это мне нравится, но не только это. Еще то, что они не только решили, но и сделали. И то, что они, в отличие от многих, не просто боролись за власть под красивыми лозунгами, а действительно слепили из бывшей колонии нечто совершенно иное. То, что смогли удержать в своих руках огромную страну, в отличие от той же Британии. То, что эта женщина, - Нотт кивнул на позеленевшую от времени статую, - до сих пор остается их идеалом. Мне нравится, что они не такие, как мы, пусть и начиналось все исключительно из чувства противоречия.
Вид на главную достопримечательность Страны возможностей открывался великолепный. Медная леди, озаряющая мир, была достаточно близко, чтобы впечатлять - и достаточно далеко, чтобы её недостатки не были заметны. Это было очень символично, и Кантанкерус не удержался, чтобы мысленно не похвалить себя за выбор точки обзора. Еще с минуту потратив на то, чтобы насмотреться на монумент, думая о вечном, маг наконец отвлекся, чтобы трансфигурировать мантию в костюм и пальто, принятые у магглов.
- Кстати, Статут о секретности ратифицирован и здесь. И уйти от суда благодаря твоей громкой фамилии вряд ли получится. Тебе помочь с твоей мантией?