Наверно, сейчас Нотт не смог бы восстановить все события этого дня. Кажется, от философских бесед он бежал прямиком в свой дом, и там, вместо того, чтобы быстро взять все самое ценное, написал письмо и заставил домовика доставить его лидеру РОБ. В тот момент это казалось очень нужным шагом, гениальной идеей и еще черт его знает, чем. К тому же Кантанкерус был весьма доволен тем, как сложились обстоятельства, и собирался продолжить свою игру. Позже он все же забрал кое-что из поместья, активировал завязанные на магии крови охранные заклинания, которые, может, и не остановят достаточно сильного мага, если тот решит зайти в гости без приглашения, но точно отнимут у него время и немного здоровья. Затем он направился еще куда-то, кажется, даже зашел в Министерство, чтобы воспользоваться наконец, своим правом на отпуск, которое игнорировал несколько лет подряд. Еще одним немаловажным пунктом стал краткий отчет в штабе РК, который позволил бы не лишиться ценных заложников из-за ложного предложения об обмене. И уже потом его накрыло паникой.
Как бы то ни было, в один прекрасный момент, Нотт обнаружил себя в одной из комнат уже месяц как закрытого заклинанием Доверия родительского дома в приятной компании ополовиненной бутылки нормального маггловского виски. Немного подумав, Кантанкерус решил, что захватил бутылку из своего жилища или даже купил где-то по дороге: отец, конечно, маггловских напитков у себя не держал. А они сейчас были куда как кстати, что ни говори, а  немагическое сообщество очень опережало волшебников в создании способов уйти от реальности и на какое-то время забыть о её проблемах.
Пока что забыть не получалось. Рука, несмотря на первую помощь, на которую маг был способен, и убойную дозу обезболивающего заклинания, продолжала болеть и отказывалась слушаться. Эльф притащил чемодан с какими-то зельями, но аристократ все еще поглядывал на них с опаской, решив пока не трогать. Ребра самому себе тоже починить не удалось. Костерост, конечно, был выпит, но то ли времени прошло недостаточно, то ли зелье по каким-то причинам не подействовало. Невменяемое состояние, которое чисто теоретически, должно было наступить от дозы алкоголя, тоже не спешило явиться. Кроме того, Нотт опасался, что за этим состоянием последует здоровый или не очень сон, а это уж точно было ни к чему. Когда и как ему пришла в голову идея, что лучшую компанию сейчас сможет составить Офелия Малфой, он тоже сказать бы не смог. Просто выдал домовику очередные распоряжения и налил себе очередную порцию виски, не слишком уверенным шагом прошел к книжным полкам и стал внимательно вчитываться в названия в надежде обнаружить какие-нибудь полезные сведения по колдомедицине. Поэтому хлопок аппарации, раздавшийся через несколько минут, буквально застал Кантанкеруса врасплох. Маг резко обернулся, сделал пасс... и только потом заметил, что целится в гостью. Полупустым стаканом с виски.
- А, добрый вечер, - Нотт довольно улыбнулся и слегка поклонился. - Проходи и чувствуй себя как дома. Добро пожаловать и все такое. Извини, что я не при параде. Чай? Кофе?

Отредактировано Cantankerus Nott (2015-02-22 00:07:24)

Виски в основном достался ковру, хотя Рори тоже немного перепало. Нотт посмотрел на свой стакан, с сожалением цокнул языком и допил то, что еще осталось. Затем подошел к столу, поставил стакан, взял бутылку и наполнил его вновь. Все эти операции занимали слишком много времени, если выполнять их одной рукой, но выбирать не приходилось.
Офелия была в своем репертуаре. Внимательно вглядевшись в лицо гостьи, Кантанкерус попробовал найти в нем фамильное сходство с чертами мадам Крэбб. Известно, что все чистокровные так или иначе родственники, но у этих двух леди совершенно очевидно были одинаковые привычки. Например, высказывать недовольство хозяевам, лишь только переступив порог. Правда, Офелии чуть больше повезло с характером этих самых хозяев, и то, что они, а точнее он сам, реагировал на критику чуть адекватнее Гриндевальда.
- В одиночестве? Разве? И в самом деле. Рори, принеси посуду для дамы. К дромарогам кофе и горячие шоколады.
На столе появился бокал а еще несколько секунд спустя блюдо с какими-то закусками. Кажется, домовик тоже считал, что хозяину не хватает культуры потребления алкоголя. Нотт раздраженно пожал плечами. Есть ему точно не хотелось, более того, он подозревал, какой впечатляющей может быть реакция на еду наполненного виски желудка.
- Ты имеешь что-то против маггловского алкоголя, Офелия? Почему? - это был принципиальный вопрос. Или пришло время обижаться за всех магглов, или просто налить девушке чего-нибудь достойного, чтобы она резко поменяла свое мнение. - Может, ты просто не пила хороший шотландский виски? Или откупорим шампанское?
Правда, шампанского, кажется, он не покупал, а послать в маггловский паб эльфа, наверно было бы совсем не лучшей идеей. Впрочем, Кантанкерус задумался и над ней. Из задумчивости мага вывел вердикт девушки, заставивший его коротко и громко рассмеяться.
- Ты видела меня три раза за всю свою жизнь, откуда тебе знать, как я выгляжу обычно?
Смешно было и другое: он сам видел её не намного больше, и практически собственноручно привел в родительский дом. Человека, носившего фамилию Малфой. Семье которого подложил недавно очень жирную свинью. Чтобы заглушить опять накатывающую волну паники, он сделал еще несколько глотков из своего стакана. Немного помогло.
Нотт кивнул гостье на кресло, решив, что повторять приглашение чувствовать себя как дома будет излишней навязчивостью, затем прошелся по комнате, выбрал самый удобный из совершенно одинаковых стульев и все так же ногой - здоровая рука была занята напитком - не слишком ловко пододвинул его к камину и сел. Поврежденная рука сразу отозвалась на изменение положения и напомнила о себе даже через слой обезболивающих. Кантанкерус тихо чертыхнулся в совершенно не аристократической манере
- Не знаю, надо бы спросить хозяев. А почему ты не хочешь быть проклята? В этом есть своя определенная романтика, по крайней мере, твой брат, кажется, считает, что это свежо и оригинально.
В ответ на очередной вопрос он поднес запястье ко лбу и прикоснулся к рассеченной брови. На неё, как ни странно, неплохо подействовали простейшие колдомедицинские заклинания. Он даже гордился собой, правда голова все равно продолжала болеть и изображение иногда теряло резкость и двоилось. Но маг списывал это все на животворящую силу алкоголя.
- Ничего особенного. Ударился о мебель. У некоторых есть очень странная привычка загромождать гостевые комнаты совершеннейшей безвкусицей.

Он опять наполнил свой стакан и долил Офелии, хотя у неё напитка, кажется ничуть не убыло.
- Повод, повод... - на лице Кантанкеруса вдруг появиось выражение крайней задумчивости и сосредоточенности. - Да, повод, конечно, нужен. Дай-ка подумать. Как насчет того, чтобы пить за возвращение? В родительский дом. Начало начал. Правда, я здесь ненадолго, надеюсь. Если ты поможешь мне. Если тебе хватит смелости, безрассудности и я уже не знаю, чего еще. Всего того, что ты так впечаляюще демонстрировала на всех трех наших встречах.
Он поднес стакан с виски к глазам и посмотрел на девушку сквозь напиток. Так она казалась как будто бы даже более доброй и понимающей.
- Рука - Нотт убрал стакан от глаз и взглянул на собственную конечность, на которой красовалась глубокая рана с обожженными краями, так, как будто увидел проблему впервые. - А, ну да, рука. Нет, это не мебель. Это один новый знакомый демонстрировал мне правила ведения культурного диалога и заодно свои познания в Искусствах, достаточно впечатляющие, надо сказать. Или что-то другое? Кажется, я забыл. Это, наверно, чертовски невежливо. Как произойти? Ну, это обычное проявление Темной магии. Или необычное, черт его знает. Но заживать будет долго.
Он подошел к небольшому сундуку, стоявшему на столе, и открыл его заклинанием. Арсенал зелий, был внушительным. Проблема, правда, состояла в том, что даже лучшие из них едва ли были предназначены для лечения такого рода повреждений. Впрочем, некоторые комбинации могли дать неплохой эффект, которого хватило бы хотя бы на первое время, и Кантанкерус по некотором размышлении взял из сундука несколько флаконов и ткань для компресса: пить что-то, мешая с алкоголем, было бессмысленно, если не опасно.
- Колдомедик. Да, мне нужен колдомедик. Проблема только в том, что я не могу выйти из дома. И не могу привести в этот дом никого, кому не доверяю. Может, у тебя есть какие-нибудь полезные навыки? Не зря же ты столько лет переписываешься с Лестрейнджем.
Произнесенная вслух фамилия заставила его неожиданно замолчать. Нотт и сам не мог понять, почему не отправился со своей рукой прямиком к крестному. Это было бы верхом логики, но по какой-то причине, сама идея встретиться с кем-то из Лестрейнджей сейчас казалась очень глупой. И будь он проклят, если понимал, почему. Но ради разнообразия решил на этот раз довериться собственной интуиции.
Нотт подошел к креслу, в котором сидела гостья и опустился на пол у её ног, глядя на девушку с ласковой и снисходительной улыбкой, чуть склонив голову.
- Офеееелия... Ну посмотри на меня и скажи, разве я могу делать что-то мирное? Да я буду целиком и полностью бесполезен в мире, где закончились все противостояния. Ты же знаешь это и сама, правда?
Тебе же это нравится, признайся.
- Я бы не стал лгать тебе, Офелия. Нет, не диван, не назвал бы его так. Как бы тебе объяснить... Я был на одном собрании, небезынтересном, в общем, весьма познавательном, - Кантанкерус нахмурился и потер переносицу: что-то в этих воспоминаниях беспокоило его. - И после моей короткой речи его лидер решил поговорить со мной более обстоятельно, в располагающей обстановке. Правда, он почему-то посчитал располагающим еще и обезоружить меня. Ну и, - он кивнул на пострадавшую руку и протянул девушке флаконы, которые сложно было откупорить одной рукой, - нормально пообщались. Помоги-ка мне с этим.

Отредактировано Cantankerus Nott (2015-03-04 11:52:36)

Согласиться только после длительного размышления? Нотт усмехнулся. Ну надо же, какая рассудительность и рационализм. Как раз вовремя, нечего сказать.
- Тебе все равно придется научиться рано или поздно. Но, конечно я скажу тебе, - его тон неожиданно стал серьезнее и даже как будто зазвучал трезвее. - Мне нужно закрыть мой дом заклинанием Доверия. Ты же примерно представляешь себе, что это? И мне нужен Хранитель. Это в некотором роде опасно.
У Кантанкеруса были некоторые мысли о том, как свести опасность к минимуму. Но сначала он планировал получить согласие - или отказ - и только потом делиться ими. В конце концов, "к минимуму" совершенно не значит "к нулю", и смелость с безрассудством и в самом деле будут не лишними.
Разговор тем временем опять вернулся в прежнюю колею, и он недовольно скривился. Меньше всего ему хотелось очередной раз прогонять сейчас в памяти события раннего утра, все еще отзывавшиеся воспоминанием о пыточных такой силы, о которой ему и слышать не приходилось. Но, с другой стороны, было бы, пожалуй, не слишком честно звать гостя, прекрасно понимая, в каком состоянии он застанет пригласившего, и никак не удовлетворить его любопытства.
- Сложно сказать наверняка, Офелия. У меня возникло впечатление, что понять друг друга нам помешала определенная социокультурная разница. Ему казалось, что я недостаточно вежлив. Но Мерлином клянусь, я был воплощенная дипломатия! И, похоже, его расстраивала моя недостаточная откровенность при ответе на некоторые вопросы.
Даже несмотря на свое не слишком адекватное состояние, Нотт совсем не был уверен, что стоит посвящать девушку в подробности всей операции. И хотя однажды она очень убедительно продемонстрировала, что умеет хранить информацию, в этот раз Малфой вполне может счесть, что об этой молчать не стоит. Исключительно во благо, разумеется. К счастью, разговор вернулся к бытовым темам.
- Да нет, не панацея. Легкое успокоительное, только и всего. Тебе разве не помогает? Попробуй увеличить дозу. Я не отправился в Мунго по той же причине, что отправился сюда. Потому что меня будут искать. И это совсем не тот случай, когда я хочу, чтобы нашли. Похоже, моя игра на некоторое время меняет правила и превращается в прятки.
Он слушал гостью все с той же глупой улыбкой. Приятно слышать о себе хорошее, особенно в нетрезвом состоянии. Он уже собирался было ответить порцией комплиментов и признаний, когда споткнулся об одно мимолетное слово из её речи.
- Бессмысленной... Ну да, конечно.
Сложно, слишком сложно ему было понять это обесценивание, обреченность, которая звучала из уст человека, способного действовать. Ведь именно такая обреченность и заставляла массы полукровок и магглорожденных силеть по домам, ожидая, что, может быть, все образуется само собой. В то время, как консервативная аристократия неожиданно поддалась европейским веяниям и готова была действовать, чтобы добиться своего. Или, может "свое" у Офелии было совсем другое. Может, она хотела совсем не того, была другой, просто умело создавая нужный образ?
- Ты считаешь это отличной идеей, чтобы я стал Министром? В самом деле? Думаешь, тебе бы понравилось жить при таком правлении? Или ты хотела бы, чтобы сначала я начал соответствовать твоим понятиям о правильном. Стал правильным аристократом, правильным политиком. Писал бы перед ужином речи о необходимости цветовой дифференциации мантий в минмагии? В пух и прах разносил бы идеи о равенстве, а при малейшей угрозе гражданской войны, которая назревает, обращался бы за военной помощью на континент? Или я должен сказать "униженно просил" об этой помощи? И вежливо. Главное - вежливо.
Он потянулся было за стаканом, но тот стоял слишком далеко, и Нотт махнул рукой на идею допиться настолько, чтобы слова Офелии наконец перестали его задевать. По всей видимости, это значило бы выпить больше, чем мог вместить его организм. Вместо виски Нотт все-таки решился принять внутрь настойку корня мандрагоры прямо из флакона и не особо заботясь о дозировке. Дальше заговорил уже спокойнее.
- Так странно. Ты не первая сегодня, кто обвиняет меня в трусости и думает, что я буду отрицать. Я не буду. Мне страшно, да. Разве это плохо? Было бы странно добровольно ходить по краю и пытаться не бояться. В чем тогда смысл? Страх - отличное чувство, Офелия. Обостряет все остальные.
Экстракт бадьяна, рябиновый отвар и настой растопырника, которыми была пропитана повязка, - отличный состав для лечения сложных ран и избавления от последствий темной магии. Руку, правда, жгло нещадно, и Кантанкерус тихо чертыхнулся. Но в целом, это было куда приятнее Круциатуса и последствий заклинания копья, так что можно было и потерпеть.
- Нет, это не мой лидер, совершенно определенно не мой. А вот тебе бы он может и понравился. Ты повторяешь его слова и лозунги так, словно он лично вложил их тебе в голову, а ведь вы незнакомы. Да и кое-кто из наших общих знакомых определенно готов преданно следовать за ним, считая его наилучшей альтернативой для Англии. Элайн Фоули, например, и...
Он опять запнулся. Элайн Фоули. Вот уж кто меньше всего походил на человека, который вообще готов лезть из кожи вон ради этой самой Англии, у неё не хватало смелости даже свои личные проблемы решать, в конце концов, даже после того, как её заверили, что проклятие снято, она до сих пор не решалась проверить это на деле. Но она ведь была там, он прекрасно помнил её лицо и собственную своеобразную радость от встречи с родственницей.
Родственницей? С каких пор?
На его лице поочередно отразилось абсолютное непонимание, сложный мыслительный процесс и внезапное озарение. И уже через полминуты он проговорил голосом человека, которому вдруг открылись все тайны бытия.
- Я идиот, Офелия, какой же я идиот...

Согласие Офелии едва ли можно было назвать взвешенным и обдуманным. Или молниеносности её мыслительных процессов можно было лишь позавидовать. Нотт удивленно воззринся на девушку и расплылся в радостной улыбке.
- Правда что ли? Отлично. Сейчас, подожди-ка.
Аристократ не слишком уверенно поднялся на ноги, опираясь действующей рукой о кресло, в котором сидела гостья, а затем пересек комнату и открыл ящик секретера, того, куда свалил важные вещи и документы по прибытии из дома.
- Если на тебя каким-то образом выйдут, хотя, думаю, этого не случится, не геройствуй. Называй им чертов адрес. Пока они пройдут через все защитные заклинания, у меня будет время. Особенно если ты вовремя сообщишь мне. Вот, держи.
Он победоносно протянул Офелии найденную наконец вещь, но быстро сообразил, что девушка все еще сидит в кресле на другом конце комнаты. Кивнув собственным мыслям, он опять вернулся к ней и опустился на пол.
Ну а что, удобно же.
- С помощью этого зеркала сможешь со мной связаться. И сообщить, чтобы у меня было время уйти. Ну или просто, если вдруг захочешь поговорить. Ну а вдруг.
В ответ на следующий её пассаж о воспитании, Кантанкерус наградил Офелию самым укоризненно-пронизывающим взглядом, на который был способен. Во всяком случае, он надеялся, что взгляд выглядел именно так. Отвечать он не стал. Да и что здесь ответишь.
- А зачем, Офелия? Зачем кому-то из нас быть трезвым сейчас? Но дело твое. Конечно, они будут искать меня в собственном доме, - он ухмыльнулся, глядя на девушку. - Только в один прекрасный момент, как только Фиделиус сработает, они не найдут самого дома. Это будет забавно, не находишь?
Жаль, не получится посмотреть на лицо Гриндевальда, когда ему доложат, что был дом - и нету.
Веселья на его лице правда поубавилось, когда Офелия опять заговорила о карьере и прочем. Нотт совершенно не понимал, к чему все эти разговоры. Понятно, что министрами не становятся в одночасье. А стоит ли вкладывать время, деньги и здоровье в то, что тебе, в общем и не надо, в получение бессмысленного в общем статуса - очень сомнительно.
- Ну да, конечно, я смогу делать все это официально и единолично. Проводить законы, против которых выступит большинство в Законодательном Совете, собирать людей на площади перед Министерством, чтобы показать им, наконец, что вместе они сильнее, чем думают, убивать Гриндевальда, и все это мирно и законно.
И здесь он понял, что сказал что-то не то. И быстро продолжил, не давая Офелии сосредоточиться на сказанном.
- Европа никогда не повернется к нам, чтобы подумать. Европе нельзя думать, за это сажают в Нурменгард или просто тихо уничтожают. Мы не выглядим террористами. Мы и есть террористы, революционеры, нарушители спокойствия. Нас станут обвинять во всех смертных грехах, когда мир наконец придет в себя и станет таким, каким должен быть. История втопчет нас в грязь. Но без нас ничего не будет, пйми. Мы делаем то, что должны делать, потому что если не мы - то кто? Мы вертим этит чертов мир в ту сторону, в которую он должен вертеться, мы даем людям шанс открыть глаза, чтобы увидеть, что то, чего они хотят - это не сон, что огни вымечтанной ими реальности горят там, далеко, но кто сказал, что недосягаемо далеко?
Он замолчал наконец, понимая, что несет слишком много того, что не должно было быть сказано между ними. Не сейчас, во всяком случае. Не тогда, когда эта аудитория, у ног которой он сидел, преданно глядя в глаза, не хотела слышать ничего, что не вписывалось в её понятие нормального. Несколько секунд этого наполненного отчаянным непониманием и несоответствием молчания - и он вновь заговорил, уже куда спокойнее и без пафосного надрыва.
- Какой немец был с Адрианой? Адрианна Лестрейндж? Почему ты считаешь, что она должна быть причастна к этому? Но Фоули... - он проговорил тихо, как будто просто размышляя вслух, а затем опять обратился к гостье. - И в самом деле абсурд. Очевидно, сукин сын влез мне в голову, чтобы отретушировать несколько картинок. Но он не учел, что у меня есть ты.
И другие источники информации.

Все эти слова о добычах и охотниках были не лишены смысла. Но едва ли применимы к этой ситуации. В конце концов, у "охотника" слишком много других дел, чтобы посвящать этому развлечению значительную часть времени.
Нотт и в самом деле посмотрел на свою руку, приподняв повязку. Надо сказать, зелья неплохо справлялись с задачей. Правда, недостаточно быстро. Да, урок действительно получился интересным, хотя маг и ничуть не тешил себя надеждой, что это предел возможностей австрийца. Взяв флакон с экстрактом бадьяна, он начал аккуратно, по капле лить его прямо на рану: процесс восстановления определенно необходимо было ускорить.
- Все это правильно, Офелия. Легализация необходима, и рано или поздно, ею займутся. Но для неё надо подготовить почву. Сделать так, чтобы в необходимости законов, которые уравнивают права людей с различным статусом крови, не сомневался никто. И словами это делать намного дольше, чем предпринимая решительные шаги. Иначе все законы так и останутся на бумаге.
Кантанкерус тихо прошипел тираду о противоестественных отношениях Мордреда с местной фауной, когда слишком много бадьяна попало на открытую рану. Но, надо отдать экстракту должное, он отлично помогал. Рука даже внешне уже не выглядела как кусок подгорелого мяса, не говоря уже о том, что уже не отдавалась болью на каждое телодвижение. Конечно, надо будет все-таки показать рану колдомедику, в штабе РК вроде бы служил неплохой, но уже сейчас Нотт был уверен, что сможет восстановить подвижность руки в полной мере.
- Рано или поздно, аристократия захочет мира, и будет готова ради него поступиться своим привилегированным положением. Думаю, что рано, они ведь в большинстве своем не так уж и глупы, и прекрасно понимают, чем им лично грозит продолжительная гражданская война.
Он удивленно поднял на Офелию глаза, услышав её предположение о цели визита на собрание РОБ. Предложение отдавало каким-то эпическим трагизмом и героическим пафосом, которого раньше он за Малфой не замечал.
- А чего мне на него любоваться-то? Какой смысл мне видеть его в лицо и не попытаться сделать ничего? И да, именно это я называю вежливостью - говорить с человеком на том языке, на котором говорит он с остальными. Но ты ведь не можешь не согласиться, что его смерть, пусть и не решила бы всех проблем, должна была бы стать неплохим началом. Для Европы, потому что для Британии это была бы не более чем профилактическая мера.
О том, что такие меры иногда заканчиваются объявлением войны, лучше было не задумываться. Нет, конечно, Европа не пошла бы на это, просто поумерила бы свой пыл на островах. Наверно...
- Тот самый прием, который неудачно обернулся для мадам Прюэтт? Адриана представляла его? Говорила о цели визита или о том, какое он имеет отношение лично к ней? Не может же он сопровождать её, не будучи родственником или... потенциальным родственником, скажем? Да и аврорат должен был им заинтересоваться.
Нотт размяшлял. Описание какого-то немца, который, судя по всему, имел отношение к Адриане, вполне подходило Гриндевальду. Как, наверно, и еще сотням его соотечественников. Конечно, если предположить, что именно он, а не кто-то другой высокий, худой и светловолосый, заявлялся по какой-то причине к Малфоям в сопровождении дорогой кузины, это кое-что объяснило бы. И, пожалуй, Лестрейндж и правда вписалась бы в интерьер собрания РОБ куда органичнее, чем запуганная и робкая Элайн Фоули. Но пока что это было не более, чем подмена действительного желаемым. А в родительском доме как назло не было ни единой европейской газеты, в которых можно было бы поискать колдографии австрийца. Что ж, значит, опознание откладывалось на неопределенный период.
Попытки мыслить логически вернули к жизни почти утихшую было головную боль, да еще и добавили ко всему совершенно ненужное сейчас чувство ясности сознания. Впрочем, может быть, это был эффект мандрагоры.
Стоило переводить виски!
Он опять поднялся, подошел к столу, взял бутылку, в которой оставалось не так уж и много жидкости и, не утруждаясь тем, чтобы наливать в стакан, сделал несколько глотков прямо из горлышка.
- Раз ты считаешь все это таким бессмысленным, Офелия, раз идеи Гриндевальда и его методы тебе ближе, почему бы тебе не поддержать его, а вместе с тобой - и всей твоей семье. Рейгар, думаю, был бы счастлив. А ты наконец смогла бы вернуться к такому дорогому тебе музицированию и благотворительности вместо того, чтобы срываться ночью в неизвестном направлении, чтобы помочь террористу. Давай, не стесняйся, - он развел руками, - смотри, я даже не вооружен. Принеси ему мою голову, или приведи живым, расскажи о том, какое место я на самом деле занимаю в Организации - тебя должно быть, отлично вознаградят. Как ты там говорила, за Шарлотту Корде, кажется.

Возможно - невозможно... Офелия явно смутно представляла себе возможные масштабы, а запугивать её раньше времени - зачем? Он слушал её, усердно скрывая легкое раздражение и даже улыбаясь. До того, как девушка закончила свою речь одним прямым попаданием.
Тoucher
Нотт не уследил за тем, что произошло дальше, опомнившись через мгновение и обнаружив, что теперь стоит, склонившись над Офелией, блокируя любые ее попытки сдвинуться с места,  ладонь действующей руки лежит на её горле, а пальцы сжимают его, пусть пока и совсем слабо.
- Из всего того абсурда, который люди по какой-то странной традиции называют жизнью, - свистящим шепотом проговорил он, глядя ей в глаза и не позволяя отвести взгляд, -  из всей этой бесцельной ерунды, я делаю самое небессмысленное, что только можно делать. И если не это, то что вообще тогда считать наполненным смыслом?
Оставалось только радоваться, что он не был вооружен. И обрадовавшись, Кантанкерус получил по голове осознанием того, что только что готов был поступить точь-в-точь так, как считал вполне естественным и правильным поступать новый знакомый, выражая свое недовольство чужим мнением через пыточное. Эта мысль отрезвляла лучше мандрагоры. Нотт заставил себя убрать руку и отступить на шаг, прежде чем продолжил говорить, все еще наблюдая за гостьей.
- Если гражданская война начнется, её не избежит никто. Они будут погибать, пусть в своих поместьях, если побоятся выйти на улицу. И никаких привилегий не будет. Ни у кого. Война не знает такого слова, и для смерти все равны.
Кантанкерус развернулся и отошел к окну, подальше от камина, подальше от кресла, в котором сидела гостья, на случай, если она захочет сказать чот-то еще, что может неожиданно вывести из себя.
- Понравился - не понравился. Разве это имеет значение? Он хорошо говорит, переплетает очевидные истины с собственными домыслами, подает гипотезы как аксиомы. Очень убедительный агитатор этот австриец. Но ведь именно поэтому так важно было... - он прислонился лбом к холодному оконному стеклу, надеясь хоть так заставить боль отступить, но помогало мало. - Я говорю с тобой - и слышу все то же, что мог бы услышать от него. Аристократия встретит его с распростертыми объятиями, если он, конечно, захочет хотя бы сделать вид, что испытывает уважение к этим людям.
Малфой решала долго но, конечно, и не подумала направить на него палочку. Даже комментировать этот жест не стала, а просто ответила все в той же своей спокойной и едва ли не равнодушной манере. Что оставалось, кроме как поставить бутылку на место и наконец подумать.
Кантанкерус впервые пожалел, что выпил столько. Головная боль усиливалась, казалось, с каждым ударом сердца, и каждый удар отдавался в висках. Возвращалась тошнота и изображение перед глазами медленно теряло четкость. И все это в тот момент, когда так необходимо сосредоточиться.
Хольцер - известная фамилия. Из тех, кто известен скорее не своими достижениями, а потому что встречаются слишком часто. Был ли среди них Герхард или Гектор? Скорее всего не один. А вот связаны ли Лестрейнджи с кем-нибудь из них родственными узами - это проверить несложно. Точнее, несложно, если добраться до архивов - а значит, выйти из дома. Рано или поздно все равно придется сделать это, вопрос лишь в том, надо ли спешить. Думать тоже было больно. Кроме того, мысли ходили по кругу. Для решения задачи у него было слишком мало данных. Или нет?
Нотт неожиданно победоносно улыбнулся. Не так уж и мало, если посмотреть со стороны. А недостающие можно выяснить у тех, у кого в памяти не копались. Он был так рад новой идее, что осознал вопрос далеко не сразу. А как только осознал, воззрился на Офелию с изумленным видом.
- Что? Почему ты решила, что я владею ими? Да и зачем тебе? Убивать людей можно куда более простыми способами. А причинять боль у тебя и так получается более чем виртуозно.

- Никаких привилегий ни для кого, Офелия. Кроме тех, кто лучше владеет палочкой. Кроме тех, кто вовремя угадает победителя и присоединится к нему. Всегда ведь есть это "кроме", правда?
Он выразительно улыбнулся, правда радости в этой улыбке не было ни на гран. Офелия с хирургической точностью находила больные точки и не особо задумываясь просто била по ним. Однако теперь Нотт уже достаточно хорошо контролировал если не свои эмоции, то, во всяком случае, их проявление.
- Что ты имеешь в виду? Не только в детстве, мне и сейчас удается не удивлять его слишком сильно. Пожалуй, последним его потрясением был мой выбор в отношении места работы. В этот дом война не проникнет, как ты понимаешь, он закрыт заклинанием Доверия. Забавно, правда? Теперь если ты в один прекрасный момент вдруг поймешь, что не просто знаешь, как сюда добраться, а можешь рассказать об этом кому-нибудь постороннему, можешь быть уверена, что я больше не буду тебе надоедать. Во всяком случае, на этом свете.
Малфой, похоже, задалась сегодня целью отточить сарказм до состояния меча Гриффиндора. Во всяком случае, другого объяснения тому, что она говорила, Кантанкерус найти не мог. Била, как будто точно знала цель, затрагивая его отношения с родителями, о которых наверняка вообще ничего не знала. С таким чувством слабого места у собеседника ей определенно надо было бы идти в дипломатию или, может в политику.
- Ты, похоже, считаешь, что только тебе известно, что на самом деле нужно стране? Может, это тебе стоит претендовать на кресто Министра? В самом деле, Офелия, это не так уж и бессмысленно. Лафкин, Флинт, Орпингтон, Дюпон, Крикерли - разве мало было достойных министров-женщин? Надеюсь, тебя не слишком оскорбляет сравнения с полукровками. У тебя есть хорошая фамилия, деньги, здравые мысли: в самом деле, почему бы тебе не заняться политикой всерьез?
Он даже закашлялся, услышав очередное предположение Офелии. Она явно смешивала понятия идей и личности, или просто не хотела видеть разницу. Как бы то ни было, когда речь заходила не о политике, а о личном общении, Кантанкерус явно предпочитал беседовать с ней, а не с австрийцем.
- Гкхм, нет. Если бы ты мне напоминала его, или он мне тебя это... было бы очень странно. И я не собираюсь ни на ком ничего вымещать. Прости за это, я не должен был... Меня беспокоит только то, что твои идеи - это пересказ его агитационных материалов. Неужели ты не видишь сама, что просто повторяешь общие места из идеологии РОБ, даже не задумываясь о том, имеют ли они смысл сейчас, как и все то, что вложили тебе в голову родители? Ты точно знаешь, что правильно, а что нет, но потрудись спросить себя, почему?
Впрочем, было вполне ясно, что полезным советом Малфой пользоваться не собирается. Людям обычно не нужны обоснования того, в чем они и так уверены. Ведь в процессе поиска этих обоснований уверенность может пострадать. Кантанкерус подошел к Офелии, перехватил её взгляд и, когда он заговорил, в его голосе не отражались все те эмоции, которые только что заставляли его спорить и пытаться открыть девушке глаза на мир. Он говорил тихо, но абсолютно уверенно.
- Непростительные - не лучшее оружие. Они требуют слишком большой концентрации, особого состояния. И не слишком хорошо влияют на мага, поверь. Если ты хочешь хорошо защищаться, я научу тебя ставить щиты. Или эффективной боевой магии. Но запрещенные? Это не игрушка и не повод чувствовать себя лучше или сильнее других. Скорее наоборот. Лучше бы тебе забыть и об этой идее и об этой части Искусств вообще.

Наверно, несколько лет тренировок в написании пламенных речей и разгромных газетных статей сделали свое дело, и теперь уверенность в победе звучала в его словах даже тогда, когда он совсем не был уверен. Если не сказать, был уверен в обратном. Впрочем разубеждать Офелию он не собирался, тем более та, похоже, была уверена, что отлично разбирается в том, что происходит, и чем это закончится.
Что ж, если ты будешь по другую сторону баррикад, кто-то из нас наверняка окажется на стороне победителя. Это тоже удобно. И очень по-малфойски, не так ли?
Кантанкерус невольно взглянул на часы после её вопроса, но то, что после содержательного общения прошло чуть меньше суток, ничуть не успокаивало, а заставило только выглянуть в окно (Нотт и сам не смог бы сказать, что именно собирался там увидеть, жест был чисто интуитивным), а затем нервно задернуть штору, что было еще более бессмысленным жестом. Если что-то худшее и должно было случиться, это должно было быть достаточно подготовленной акцией, чтобы произойти не сегодня и не завтра. С другой стороны, может быть и в самом деле он просто льстил себе, когда считал, что лидеру РОБ больше нечем заняться, кроме как тратить свое время на месть какому-то рядовому члену противодействующей организации.
Нет, конечно нет, ни один нормальный человек не станет тратить свое время на долгий поиск того, что не доказало свою полезность.
- Да, многие считают так же. Еще больше людей считают по-другому. А основная масса вообще не утруждает себя собственным мнением, с радостью заменяя его умело подброшенным суррогатом. Почему-то все всегда уверены, что не относятся к третьей категории...
Нотт раздраженно пожал плечами. Девуша начинала придираться к словам, а это обычно было верным признаком того, что даже при отсутствии аргументов собеседник не сдаст свои позиции под страхом смерти.
- Может и они за тобой. Ты знакома с кем-нибудь из них, чтобы передать им идеи? Надеюсь, нет, иначе пришлось бы признать идейным лидером РОБ тебя, а это бы, пожалуй, обидело нашего австрийского гостя. Он вообще немного слишком обидчив.
Она опять заговорила, и опять так, что Нотт просто не мог понять, говорит она это, чтобы взбесить его или в самом деле думает именно так. И если второе, то какого черта он тратит время, доказывая ей то, что она не просто не захочет, но и не сможет принять.
- Офелия... Тебе никогда не казалось, что если все слишком ясно, то здесь кроется какой-то подвох. Все эти места в обществе, не обоснованные ничем, кроме древности рода, никогда не вызывали у тебя сомнения? Разве это возможно? Разве правильно? Да, мы говорили, что равенство не естественно. И говорили о том, что равные возможности - это нормально и хорошо для цивилизованного человеческого общества, каким мы претендуем быть, а не казаться.
Он опустился в то самое кресло, где еще недавно сидела Малфой и поднес к лицу ладонь, закрывая глаза так, как будто благодаря этому жесту происходящее прекратится просто в дурной сон, который рано или поздно должен закончится.
- Пожалуйста, не надо произносить это слово. Попробуй вообще вытравить его из собственного сознания. Не бывает чистой крови и грязной крови. Она одинаково красная, и пахнет тоже одинаково. И одинаково липнет к рукам, так, что потом не отмыть, - он посмотрел на свои ладони, даже не отметив тот факт, что смог наконец развернуть поврежденную руку. - Она здесь, пусть ты и не увидишь. То, о чем ты просишь - не "всего лишь знание", к Искусствам неприменимы твои рейвенкловские подходы. Это не просто какие-то заклинания, которые ты можешь использовать или нет - по своему усмотрению. Для того, чтобы освоить их, тебе придется меняться, но не так, как тебе этого бы хотелось, а так, как потребует от тебя эта магия, - он наконец перестал смотреть на собственные руки и поднял взгляд на девушку. - Это плохая идея, просто поверь мне.
Кантанкерус поднялся с кресла, подошел к книжным полкам, некоторое время вчитывался в названия, а затем просто применил манящие чары. Подошел к Офелии и протянул ей книгу.
- Вот это вполне сможет удовлетворить твое праздное любопытство. Здесь описание заклинания Доверия, и тебе стоит изучить его до того, как будешь участвовать в ритуале.

Отредактировано Cantankerus Nott (2015-03-10 08:58:57)

А собеседница как по мановению волшебной палочки из транслятора гриндевальдовских идей опять превратилась в прекрасную Офелию. Наверно такие перемены насторожили бы Нотта, если бы он выпил чуть меньше виски или чуть больше мандрагоры. Но сейчас во взгляде, которым он смотрел на Малфой выражалась разве что исключительная признательность за такие метаморфозы и радость долгожданной встречи.
- Волнуешься? Правда? - он тепло улыбнулся, поднял руку и погладил девушку по голове. - О нет, это не глупо, это наоборот очень умно. Если я не буду сражаться, если остальные не будут, эти идеи могут прожить еще двадцать, пятьдесят, сто лет. Они рухнут под своим весом, да, но сколько людей погибнет за это время? Нет, Офелия, кто-то обязательно должен делать то, что делаем мы. Кто-то должен подать Европе пример, а лучше всего просто убить его к чертям. Но это, кажется, не так просто сделать.
И в самом деле, сейчас было совершенно неясно, почему сначала это казалось таким простым делом. Если бы это было так, разве не сделал бы этого уже кто-то до него? Но тогда это выглядело совершенно правильным и очевидным шагом.
- Ты и сама можешь покупать себе маггловскую литературу. Ни Рейгар, ни отец теперь не посмеют тебе запретить. Что касается свадьбы, я там буду явно лишним. И несомненно испорчу тебе радость такого великого дня.
Нотт с абсолютным недоумением посмотрел на гостью, когда она озвучила следующее предложение. И может быть, она вкладывала в свои слова не меньший сарказм, чем он сам, когда говорил о "прекрасном дне", но заметить эти тонкости слишком тяжело, когда в голове уже шумит от отличного шотландского виски.
- З-зачем? Зачем печататься в "Пророке"? Я сказал это все ему лично. И еще много чего. Ты знаешь, его тактики такие странные... Я попытался объяснить, как можно сделать лучше, но, по-моему, он не очень внимательно слушал.
То же, что она говорила дальше, вызвало прилив абсолютного отчаяния. Мир рушился, и Кантанкерус ясно видел, что ничего не может поделать, чтобы предотвратить эту вселенскую катастрофу. На его лице отразился весь ужас ситуации, и в порыве последней надежды он обхватил Офелию за плечи и привлек к себе.
- Нет, нет, тебе не надо вступать туда, Офелия. Это будет слишком драматично. Ну скажи, что ты не вступишь, пожалуйста!
Только через десяток секунд до него дошло наконец, что, скорее всего это тоже был сарказм. Но это же, в конце концов, не повод перестать обнимать красивую девушку. Кантанкерус задумчиво потер переносицу, опять пытаясь сосредоточиться на обрывочных воспоминаниях, которые как будто ускользали, не давая вглядеться в себя.
- Да, запомнил. Там было всего несколько человек. Двое моих людей, кто-то из министерских, кажется из Домп или смежных департаментов, знакомое лицо. Мадам Крэбб и Элайн Фоули. Но нет, это были не они, точно не они. Я должен узнать, кто это был, должен узнать...
Малфой, конечно, и не думала сдаваться. Она так и не объясняла, зачем ей нужны Непростительные, и это было даже хуже, чем если бы она просто соврала. Мужчина провел тыльной стороной ладони по её щеке, которая показалась слишком горячей, хотя может быть только лишь от того, что она стояла рядом с горящим вовсю камином.
- А что если мне есть дело, Офелия? Что если я, - он в жесте отчаяния запустил пятерну в волосы, взлохмачивая их, и опять начал мерять комнату шагами, - если я, скажем, чувствую свою ответственность за то, что втянул тебя во все это? Да и как бы тебе могло пригодиться такое?
Впрочем, в одном девушка была права: она оказывала ему услугу и могла требовать ответной взамен.
- Хорошо, - неожиданно выпалил он. - Хорошо, я тебя научу. Не сейчас. Подумай сначала об этом. Может, ты и в самом деле передумаешь. Если нет, я скажу, когда мы сможем начать. А пока что сосредоточься на Фиделиусе. Располагайся и читай, к утру мы проведем ритуал.