12.11.1920

Косой переулок никогда не был по-настоящему безлюдным. Биение жизни здесь не замирает даже ночью, а что уже говорить про день, когда открыты лавки и кафе, когда люди спешат уладить свои финансовые дела в Гринготтс, а по улице хаотично снуют журналисты "Пророка", у которых вечно как будто двурога в заднице, и они не могут усидеть на месте. Конечно, самое невероятное столпотворение здесь творится в августе, когда родители спешат подготовить своих отпрысков к школе, купить новые учебники, сшить новые мантии и воспользоваться прочими товарами и услугами, которые в изобилии предлагают торговцы на этой улице.
Но сейчас ноябрь с его отвратительной погодой. Более того, разгар рабочего дня - не время для семейных прогулок. Поэтому вокруг не так уж и много людей. Стряхивая с мантии капли дождя и ворча, что давно пора обновить водоотталкивающее заклятие, пожилая ведьма входит в лавку Олливандера. Из аптеки с огромными пакетами вываливается тучный волшебник, не переставая благодарить кого-то, кто провожает его до стеклянной двери. Какой-то совсем уж подозрительный тип выруливает из Лютного. Молодая девушка - не надо быть прорицателем, чтобы понять, что она из самых, что ни на есть благородных леди, это видно и по одежде, и по походке, и даже по взгляду, который она иногда бросает по сторонам - открывает дверь кафе, выпуская из него волну ароматов кофе и корицы и заходит внутрь.
Молодой человек, который стоит неподалеку слегка улыбается и кивает головой. Все идет четко в соответствии с разработанным планом. Она, конечно, опоздала, но и это было учтено. Она вновь откроет дверь через двадцать минут, когда не дождется того, с кем назначена встреча. Нет-нет, она не настолько предсказуема, чтобы понять её, пришлось долго наблюдать, сопоставлять, расспрашивать, делать выводы. Но так или иначе - выводы сделаны правильные. Пятнадцать минут - мужчина делает глоток оборотного зелья из фляги, девятнадцать минут - он начинает движение в сторону кафе. Двадцать минут - дверь открывается и вместе с вырывающимися из помещения теплом, запахами и звуками чужих голосов выходит она. Чтобы буквально сразу же столкнуться с незнакомцем, совершенно случайно, разумеется. Он громко и многословно извиняется, подхватывая аристократку, не давая ей упасть на грязную мостовую, подхватывает, пожалуй, даже слишком крепко, так что она едва ли может совершить лишнее движение. И аппарирует вместе с ней.
Они оказываются в небольшой комнате, где совсем немного мебели, зато много света. Не дневного - окон нет совсем. Освещение создано магически, и неплохо имитирует закатный свет. Свечи - это прошлый век, в самом-то деле.
- Accio, волшебная палочка.
Палочка светлого дерева оказывается у него в руках, а затем отправляется в карман мантии.
- Добрый день, мисс Малфой, - он весело улыбается все еще не пришедшей в себя девушке и картинно раскланивается. - Благодарю, что приняли мое приглашение. Располагайтесь как дома, ни в чем себе не отказывайте. Возможно, несколько ближайших дней, если ваши родственники будут проявлять непозволительное упрямство, вам придется провести здесь. Но, поверьте, я сделаю все возможное, чтобы вы чувствовали себя комфортно. В конце концов, здесь не намного хуже, чем в Мэноре, и свободы не намного меньше, по крайней мере, если вы не будете вести себя слишком глупо или, к примеру, пытаться сбежать. Если что-нибудь нужно - только сообщите мне, я постараюсь организовать все в лучшем виде.

Отредактировано Cantankerus Nott (2014-12-21 13:53:04)

Девушка улыбается - то ли от неожиданности, то ли все еще не осознав, что происходит. А может наоборот, полностью осознав выпавшее на её долю счастье, хотя рассчитывать на это было бы несколько наивно, а Нотт всегда был уверен, что наивность - совсем не его качество.
- Это значит, мисс Малфой, что я безумно рад приветствовать вас в этом прекрасном особняке.
Кантанкерус осматривает комнату и с сожалением цокает языком.
- К сожалению, не настолько прекрасном, насколько вы заслуживаете. Но, надеюсь, это ненадолго, и совсем скоро вы будете иметь возможность вернуться под родительскую крышу. Присаживайтесь, пожалуйста, - мужчина указал на стоящий тут же диван. - Усестся раньше леди - такой моветон, а эти ноги...
Опять он прогадал с материалом для оборотки, не заметив, что маггл, с которого был срезан клок волос, уже далеко не первой молодости и заполучив вместе с незнакомым лицом еще и полный букет свойственных немагическому народу возрастных изменений: мышцы быстро устают, ноют суставы и дыхание никак не хочет восстанавливаться. Радует только то, что это все долго не продлится: зелья хватит еще на несколько часов, а со следующей личиной он будет куда внимательнее в выборе.
- Да, вы меня раскусили, увы! Письмо писал я. Но там не было ни слова неправды: я действительно очень хотел с вами встретиться, и рад, что вы пришли. Разве это не прекрасно, что в нашем закостенелом обществе, которое отводит благородным дамам только одну роль - улыбаться и махать - все еще есть женщины, которые ценят авантюры и согласны пойти на встречу с незнакомцем, да хоть к черту на рога, лишь бы не сидеть дома? На мой взгляд, очень позитивная тенденция. И, к тому же, удобная для дела.
И в самом деле, не говоря уже о том, что обычная здравомыслящая молодая женщина не должна была бы ввязываться в подозрительную ситуацию с анонимным письмом (разве что ей было, от кого такое ждать), все уважающие себя, а точнее не столько себя, сколько традицию, аристократки в её возрасте уже давно были замужем и нянчили детей. Будь Офелия из из числа, было бы куда сложнее влиять на её отца через неё. Разве что на мужа, но иногда те совершенно не против избавиться от своих благоверных, так что не факт, что сработало бы. А так - были все шансы.
- Что мне нужно? - он как будто задумался на секунду, но потом улыбнулся еще шире и продолжил. - Вообще-то обычно я не делюсь своими планами с заложниками, но вы - особенная. Пожалуй, я расскажу. Понимаете ли, мне нужен один закон. Я не похож на фаната законов, верно? Но пусть это не вводит вас в заблуждение. Так вот, есть один законопроект, который необходимо принять ради, как смешно бы это ни звучало, общего блага. А ваш отец - какое совпадение! - как раз занимает весьма удачную должность, чтобы его голос стал решающим в принятии этого самого закона. Дальше, думаю, объяснения излишни. Вы ведь вполне способны сложить два и два, правда?
На последних её словах Нотт изо всех сил попытался изобразить на лице выражение оскорбленного достоинства, но чужая мимика не слишком хорошо повиновалась, поэтому в результате он был не слишком уверен.
- Дурацкое? Ну это даже как-то обидно. Все дело, наверно, в том, что я люблю представления. Они вносят в жизнь разнообразие, делают повседневные события ярче и интереснее. Привлекают внимание общественности. А мне нравится сама идея того, что именно я этим вниманием управляю.

Она все-таки садится на предложенный диван, и Нотт со вздохом облегчения устраивается в кресле, стоящем рядом. Он с некоторым удивлением прослеживает её взгляд, который несколько раз очень неоднозначно задерживается совсем не на его лице, а потом заявляет со всем возможным пониманием.
- О, вы высматриваете свою палочку! Не стоит, право же. Не говоря уже о том, что у меня немного больше практики боевой магии, и я смогу обезоружить вас столько раз, сколько мне это будет необходимо, подумайте, разве сейчас, в моей компании, вам и правда хуже, чем дома?
Ну конечно, это не угроза. Но было бы действительно печально, если пришлось бы обездвижить дорогую гостью каким-нибудь Петрификусом или еще чем-нибудь столь же неприятным. Тем более, в разгар такой интересной беседы.
- Ну разумеется, Офелия, - он щелкает пальцами, и за спинкой кресла появляется домовик. Тот, конечно, не замаскирован, но для людей все эльфы на одно лицо, едва ли девушка действительно могла бы узнать создание, а значит, и его хозяина. - Чай для леди.
Домовик исчезает, а Нотт продолжает отвечать на вопросы, судя по количеству которых, девушке здесь отнюдь не скучно.
- И вы опять правы, чертовски невежливо с моей стороны было не представиться. Давайте вообразим, что мое имя, скажем, Джон Локк, кажется, это достаточно символично для меня, а для вас - ничем не хуже любого другого.
Предположения девушки о его роли в организации заставляют Кантанкеруса искренне рассмеяться.
- Я универсальный специалист, Офелия. Но, как видите, похищения мне удаются не так уж и плохо, правда ведь? Разве я нарушил ваши планы на день? Вроде бы, в них значилась интересная авантюра, и я предоставляю вам её в полной мере. Вам не нравится?
Идея о том, что её взяли в заложники представители РОБ, конечно, забавна. Но не слишком соответствует логике ситуации: старший Малфой - известный сторонник чистой крови, и нет никакой необходимости усложнять, если бы его помощь понадобилась в принятии выгодного гриндевальдовцам закона. Здесь и правда достаточно небольшого благотворительного взноса. А может, и просто прозрачного намека о том, в какую сторону следует склонить Бюро магического законодательства.
- А! - он многозначительно поднимает вверх указательный палец и откидывается на спинку кресла. - В этом-то и вся ирония ситуации, мисс Малфой. В смысле, в том, что я не имею ни малейшего отношения к политической силе с этим пафосным названием. А законопроект - поверьте, он никак не ущемит ваши права, зато сделает наше сообщество куда более современным и демократичным. Да, речь идет о расширении прав магглорожденных и предоставлении им некоторых свобод, на которые они, в общем, вправе претендовать. Что вы об этом думаете? Или вы предпочитаете использовать генеалогическое древо как главную меру человеческих качеств?
На столе появляется чайный набор, а также сахар, молоко и даже какая-то выпечка: Рори не поленился - и Нотт берет на себя труд наполнить чашку гостьи, а затем и свою, горячим ароматным и крепким напитком.
- В общем, исходя из всего этого, вы конечно видите, что взгляды вашего отца не оказались настолько гибкими, чтобы пойти нам навстречу и, в обмен на улучшение благосостояния вашей славной семьи, проявить немного либерализма. Поэтому и приходится действовать несколько иными способами. Ничего личного, вы же понимаете.

Нотт со всей серьезностью кивает, пытаясь сдержать улыбку.
- Противоестественно, - он не отрицает и не подтверждает, но как будто пробует это слово на вкус, пытаясь различить малейшие оттенки. - По вашему мнению, место магглорожденных под  каблуками ваших изящных туфелек только потому, что им не повезло иметь чистокровных родителей? А место женщин, например, не намного выше только потому, что им не повезло родиться без э... - он все же улыбается и разводит руками, давая понять, что ему очень жаль смущать леди такими разговорами, но ведь из песни слов не выкинешь. -  Но вы правы, правы, пусть и не безусловно. Равенство - это действительно утопическая идея. Но вот равные изначальные возможности - вовсе нет. Разве не станем мир лучше, если на руководящих должностях окажутся лучшие люди. Лучшие - совсем не обязательно значит "те, у кого древнее род". Это, конечно, несколько усложнит нашу с вами жизнь, например, вы не будете знать, надо ли улыбаться человеку или презрительно кривиться только улышав его фамилию. Но на мой персональный взгляд, жить определенно станет веселее. Вы со мной не согласны?
Похоже, ей было не до согласия или несогласия, она пыталась найти слова поострее, чтобы оскорбить. Первое у неё получилось, второе... Может быть, получилось бы тоже, если бы идеи РК Нотт воспринимал близко к сердцу, а не с присущей ему иронией.
- "Жалкие барахтанья нечистокровных"... Прекрасно, Офелия! У вас отличное чувство стиля. Разрешите, я использую это в одной из своих статей? Не без ссылки на вас, разумеется.
Заложница продолжала рассуждать: в общем-то логично, пусть и несколько наивно. Он кивнул опять и его вид стал еще серьезнее.
- О, вас беспокоит мой эльф. Понимаю. Постойте-ка, - Кантанкерус опять щелкнул пальцами. - Леди Малфой просит меня освободить тебя, считает, что я подавляю твою, прости за выражение, личность, - он пристально посмотрел на появившегося перед ним домовика, - так что я пожалуй прямо сейчас...
Стоило развязать и снять галстук, как существо наконец сообразило, к чему клонит хозяин и с шумом, которого едва ли можно ожидать от столь мелкого создания, грохнулось на колени.
- Простите, сэр, я не специально, этого больше не повторится! Не надо мне одежды, прошу вас!
Он старательно бился сбом о мягкий ковер, и Нотт смотрел на него с сожалением.
- Ну что, Офелия, вы позволите ему остаться при мне? Похоже, эльф не слишком-то рвется на свободу.
Повинуясь одному кивку аристократа, домовик исчезает, а Кантанкерус прослеживает за тем, как девушка идет по комнате и замирает около картины. Это "Смерть Марата" Жака-Луи Давида, маггловское творение, совершенно неподвижное, и все же Нотту оно нравится. Напоминает о том, что бывает с революционными лидерами и неплохо иллюстрирует идею Memento Mori. Мужчина поднимается из кресла, подходит к Офелии и еще некоторое время рассматривает картину, стоя у неё за спиной, а затем произносит негромко и задумчиво.
- Видите ли, нельзя зацикливаться на равенстве настолько, чтобы игнорировать добрую волю. Во всяком случае, иногда. Да, это мой дом, один из них. Вам не о чем беспокоиться, у вас будет и постель, и все необходимое. Сюжет с трагической смертью революционера от женской руки вас не вдохновляет? Это тоже можно исправить.
Он прикасается волшебной палочкой к полотну и сосредотачивается, превращая его в окно, из которого открывается великолепный вид на скалистые, покрытые снегом горы. Если взглянуть вниз, зритель мог бы обнаружить, что находится в высокой башне. Крупные белые хлопья кружатся в воздухе, уладываясь снежным ковром у её подножия.
- С вашим отцом связались, но не беспокойтесь, вас не потревожат ни хит-визарды, ни авроры, ни прекрасные принцы на белых конях. Дом надежно скрыт.
Да, магия знает немало способов скрыть здание от чужих глаз. Особенно если это магия крови, которая передается из поколения в поколение. Конечно, представитли древних родов имели свои преимущества, отрицать это было просто смешно. Нотт и не отрицал. Ему просто нравилось наблюдать, как это начинают под его влиянием отрицать другие. Много ли надо для хорошего веселья?
- Что вы, мне было очень интересно пообщаться с вами. И я надеюсь, что наша беседа не последняя. Сейчас же я, к моему большому сожалению, вынужден раскланяться, чтобы уладить некоторые вопросы.
Услышав свою партийную кличку из уст заложницы он резко останавливается на пути к двери, оборачивается к девушке и с улыбкой подмигивает.
- Если однажды нас ожидает революция домовиков, мисс Малфой, вы можете быть уверены, что увидите меня в первых рядах на баррикадах. Правда, я еще не решил, с какой стороны.
И, не считая нужным сдержать смех, он выходит из комнаты, запечатав за собой дверь.

13.11.1920

Видимо, какое-то шестое чувство вовремя подсказало Нотту, что ночь спокойной не будет, поэтому вместо того, чтобы нанести несколько необходимых личных визитов или просто отправиться спать, он далеко заполночь все еще остается за рабочим столом, вглядываясь в строки на старинных пергаментах и дописывая другие, те, которые должны будут потом лечь на страницы книги. Кропотливая работа, которая не терпит ошибок, пожалуй, ночь - не самое лучшее для неё время. Ночью в голову приходили идеи для новых трудов, да хотя бы для книги на основе "Справочника", в которой можно было бы не просто подробно расписать генеалогию каждого рода, который он назовет "чистым", не только опровергнуть принязания на этот статус некоторых семей, которым он сам лично недавно сочинял за неплохие гонорары родословную, но и подвести под все перечисленное какую-нибудь интересную идеологию, возможно, научную теорию, которая придаст наконец стройности всем тем верованиям и убеждениям, которые сейчас клубились в голове у местной аристократии. Уже сейчас, заканчивая свою первую книгу Кантанкерус понимал, что объемов, отводящихся под "Предисловие" и "Заключение" для этого маловато. Но найти время на полноценное исследование...
Собственно, времени с работой да еще и вдобавок этой подпольной деятельностью остается мало на что. И как только начинает казаться, что все в достаточной мере идет по плану, чтобы обойтись без прямого вмешательства того, кто эти планы составлял, как происходит форс-мажор. Например, в комнату аппаррует домовой эльф.
- Пожар, хозяин! Пожар наверху!
Где именно "наверху" уточнять нет смысла. Нотт подскакивает, опрокидывая стул и аппарирует к двери комнаты, где аристократически визжит гостья. Саму комнату для аппарации он закрыл - на всякий случай, и вот теперь приходится возиться с магическими и обыкновенными замками, и только потом навалиться на дверь, чтобы попасть в комнату. Горячий воздух бьет в лицо, заставляя выругаться, а странный приветственный вопрос девушки напоминает о том, что некогда было думать об оборотном.
- Маркс, василиска тебе в глотку!
Он успевает выкрикнуть это и, ухватив её за запястье резко потянуть на себя, чтобы падающая балка не лишила его заложницы. Впрочем, балка перекрывает выход из комнаты, и Нотту только и остаётся, что крепко обхватить девушку за плечи и аппарировать. Попытаться, точнее, и вспомнить, что аппарация все еще закрыта.
- Рори, вниз!
Домовик реагирует моментально, перенося обоих в кабинет на первом этаже.
- Потуши.
Существо кивает головой и исчезает, и Кантанкерус может быть уверен, что огонь будет потушен в ближайшее время - магия эльфов была ничуть не слабее обычной, привычной людям. Не особо церемонясь, Нотт усаживает заложницу в одно из кресел, а сам несколько раз проходит по кабинету, пытаясь успокоиться. Позже замечает на руке ожог, на который накладывает простейшее Curo, хотя понимает, что без зелий не обойтись.
- Ты хотя бы понимаешь, каким ценным ресурсом рисковала? Какой смысл? В этом есть хоть какой-нибудь смысл или ты просто решила "а почему бы и нет"?
Последний вариант впрочем, не слишком бы его удивил. А и в самом деле, почему бы не устроить феерверк. Конечно, можно сгореть заживо, но подумаешь! Люди ведь все равно смертны, что решает плюс-минус сотня лет? Кроме того, что нарушает его планы. А этого нельзя.
- Ты собиралась отсюда бежать? Без палочки? Ты серьезно? Но почему? Что здесь не так? Что тебе стоит просто дождатьс, когда я доставлю тебя к отцу со всеми почестями и удобствами? Боишься, что твой чистокровный жених усомниться в том, что тебя после всего можно брать замуж? Не переживай, мы сумеем его убедить.

Оставить лицо. Ну конечно, пользоваться оборотным зельем при пожаре, искать чей-то волос, потом подходящую по размеру мантию - не самая лучшая идея. Особенно с учетом того, что девушка не имеет представления о том, кто на самом деле перед ней. И даже если бы она каким-то образом узнала лицо, ничего особо удивительного в том, что материалом для оборотного стал кто-то из её круга, не было. Нотт потер висок.
- Ладно, ладно, поймаю его и буду держать в кладовке, время от времени состригая волосы для зелья.
Следующий вопрос ставит его в тупик. Кантанкерус уверен, что ответ на него достаточно очевиден, но, как видно, переоценивает прозрачность намека.
- Вы, разумеется. Вы в этом доме - самый ценный ресурс. Кроме моего мозга, конечно. А может, не только в доме, но и во всем графстве. Ваша задача - не стать полезным ископаемым. Еще одна подобная выходка, и я могу решить, что вашего отца можно убедить и другими средствами. Они, правда, могут показаться вам не слишком приятными.
Она все же встает с кресла и подходит к окну. Нотт не слишком-то переживает насчет этого. В конце концов, что она может сделать без палочки? Как сбежать, будучи под наблюдением. Он тяжело вздыхает. Так или иначе, но на все время заточения придется взять заложницу под постоянный контроль. И это очень невовремя. Он тоже делает несколько шагов к окну, но, конечно, не ради пейзажей, а просто на всякий случай, чтобы ей в голову совершенно неожиданно не взбрела еще какая-нибудь гениальная идея. Волшебную палочку он теперь на всякий случай не прячет.
Пассаж про представления настолько неожиданный, что в один момент отвлекает мужчину от всех мыслей, а еще через мгновение заставляет расхохотаться. Да, что и говорить, на этот раз ему определенно повезло с заложником.
- Отличный бенефис, Офелия. Браво, хотя и не скажу, что "бис". А разве дома вы занимаетесь чем-то другим? Вы не сидите в одной комнате то за книгами, то за письмами, то музицируя? Чем таким важным вы занимаетесь, что не можете взять отпуск на неделю?
Девушка заинтересовалась недописанным трудом, и Нотт не мешает ей разглядывать черновики. Еще одна фишка в игру.
- Врага? Почему вы думаете, что у меня есть враги? Я же самый смирный и дружелюбный маг всего Соединенного Королевства, разве вы еще этого не заметили? Враги здесь ни при чем. Это просто неоконченная книга. Вы, кстати, знали, что у Малфоев в не таком уж далеком от вас третьем колене был сквиб. И, кажется мне, не от драконьей оспы он на самом деле умер в возрасте двенадцати лет. Хотя кого бы это волновало, правда?
Её, похоже, совсем не волнует, зато беспокоит судьба собственного брака. И почему все Малфои так помешаны на этом институте? Особенно женщины, что странно, ведь им-то даже не собственный род продолжать.
- Поверьте, я смог бы его убедить. Вы же помолвлены с Фоули, я не ошибаюсь? Даже если бы он стал сомневаться, пожалуй, первое, о чем бы я напомнил ему, что этот брак с его стороны - не более, чем выгодное капиталовложение. С вашей - да кто вас разберет...
Леди изволит изобразить каприз, но Кантанкерус в ответ только отрицательно качает головой, и с совершенно не наигранным сожалением в голосе отвечает.
- На улицу? Нет, мисс, простите. Я слишком ценю вашу безопасность, чтобы выпустить погулять просто так, недалеко от маггловского поселения. Впрочем, вы мне нравитесь, и будь у меня гарантии вашей лояльности, я бы, пожалуй, мог отправиться на прогулку вместе с вами. Но - увы - у меня таких гарантий нет, а я совсем не хочу вас потерять.
У Офелии явно какая-то тайная страсть к странным вопросам, и на этот раз ей опять удается удивить Нотта. Настолько, что он даже не считает нужным язвить в ответ, хотя скорее всего она этого не замеит.
- Если бы вы похитили меня, мисс, я бы определенно на вас женился.

Нотт наблюдает за её попытками вспомнить лицо внимательно и без улыбки. Если ей это удастся, что ж, на такой случай всегда есть Конфундус или заклинания модификации памяти. Но нет - через несколько секунд её взгляд как будто теряет сосредоточенность, и она уже говорит о другом.
- Если вам это так неприятно, Офелия, я могу называть вас любым другим именем. Катарина, например. Куда меньше драматизма и куда лучше подходит вам. Впрочем, вы тоже можете выбрать для меня любое на свой вкус. Имена - такая условность, в самом деле. Сегодня одни - завтра другие. Гораздо большая условность, чем внешность и даже статус крови. Хотя о чем это я, вы же придаете столько значения всем трем факторам!
Он смотрит на девушку, старательно изображая на лице гротескное восхищение и даже аплодирует.
- Благотворительная работа! Ну надо же, с шестнадцати лет! Да вы просто героиня, мисс Малфой! Как же вам удавалось совмещать такую сложную работу с учебой в Хогвартсе? Наверно, ночей не спали? Не подумайте, что я сомневаюсь в важности того, что вы делаете, но вы не пробовали поработать на Мунго каким-нибудь другим способом, кроме написания писем? Например, пойти туда волонтером. Для вашей семьи это была бы отличная заявка, народ такое любит. А вам позволило бы выйти из замкнутого круга книги-письма-музицирование.
Нотта всегда удивляло это. Понятно, почему маггловские аристократки не могут позволить себе вырваться из этой тюрьмы. История была к женщинам не очень-то благосклонна. Но в магическом мире, в большинстве его слоев, женщин никогда не воспринимали как машину для ведения домашнего хозяйства или рождения детей. Никто, кроме высших кругов, которые, похоже, вопреки здравому смыслу и собственным убеждениям, решили подражать в этом вопросе магглам.
- Лично вам не кажется, что вы способны на большее, чем половину жизни пробыть "дочкой Малфоя", а вторую "женой Фоули"? Не хотелось проверить, так ли это? Принять участие в чем-нибудь более глобальном, чем бал по случаю чьей-нибудь помолвки? Не для того, чтобы изменить мир к лучшему, хотя и такого побочного эффекта я не отрицаю. А хотя бы просто для того, чтобы почувствовать себя живой?
Он пожимает плечами. В общем-то это совершенно не важно. Просто немного удивительно.
Офелия вдруг проявляет интерес к его работе. Кантанкерус выслушивает её и усмехается.
- Забыл? Нет, не думаю, - он подходит к креслу и заглядывает через плечо девушки в тот свиток, который она рассматривала. - Знаете, сколько в Британии семей, которые могут претендовать на попадание в список истинно чистокровных? Около сорока. Знаете, сколько из них попадут туда, если я буду предельно честен? Может, три или четыре. И, скорее всего, далеко не самые влиятельные. Догадываетесь, чем это грозит моей книге? Правильно, её засмеют и не воспримут всерьез. Правда... Кому, к черту, нужна правда? Важно другое: вызвать резонанс, заставить общество шевелиться. Устроить представление. И занять лучшие места в партере.
Он сдвигает черновики на край стола, не обращая никакого внимания на то, что несколько свитков падают на пол, и опирается на него так, чтобы смотреть ей в лицо.
- В лесу? Какой смысл гулять по лесу, если вокруг столько прекрасных городов? Скажите, вы разве бывали во многих? Не думаю. Но для этого мне пришлось настаивать на использовании вами оборотного, а вы, похоже, не очень-то его жалуете.
Он протягивает к ней руку, обхватывает пальцами её подбородок и осторожно приподнимает его, заставляя девушку смотреть ему в глаза.
- Не стану спорить, некоторый навык неуловимости у меня есть. Раз уж меня до сих пор не поймали. Но ведь дело не в этом. Просто если бы вы взялись за настолько же опасную, сколь и бессмысленную авантюру, я, пожалуй, решил бы, что мы с вами - родственные души. А родственную душу упускать нельзя. Вы согласитесь со мной хотя бы в этой мелочи?

- Вы ведь не пробовали, Офелия. Говорить с вашим достопочтенным отцом, я имею в виду. Приводить ему аргументы. Демонстрировать, какую именно выгоду он сможет извлечь из этого. Он ведь слизеринец, не так ли, такие разговоры должны его убеждать.
Её страх быть вычеркнутой из семейной истории, страх, который в той или иной мере испытывают все аристократы, Нотту понятен. Он и сам долгое время действовал с оглядкой на то, чтобы не разозлить отца. Но однажды ему все же удалось покинуть эту клетку. Теперь он знал, что сможет найти свое место в мире даже если семья или общество узнают о его не слишком-то законной деятельности. Впрочем, пока что об этом можно было не беспокоиться.
- Ерунда. Вы или не слушали меня, или вам настолько не понравились мои слова, что вы решили их игнорировать в расчете на то, что они перестанут быть правдой. Для вашего отца вы - ресурс, мисс Малфой. Ценный, очень ценный, я не стану отрицать, но всего лишь ресурс, который он не постеснялся использовать, чтобы загладить некоторые не слишком умные идеи своего наследника. Он не станет выжигать вас только из-за того, что вы, пока еще свободная совершеннолетняя девушка, посвятите несколько месяцев какой-нибудь уважаемой обществом деятельности. Не потому что он так сильно вас любит, а потому что больше двадцати лет вкладывал в вас слишком много, чтобы собственноручно лишить себя этого. Нет, Офелия, Малфой пойдет на компромиссы, надо лишь объяснить ему последствия несогласия.
Да, общаться со слизеринцами проще всего, они всегда открыты для предложений и компромиссов. Единственная мелочь, за которой надо следить - это чтобы собеседник не воткнул тебе нож между лопаток.
- Почему вы считаете, что все, что я делаю - это лишь для того, чтобы наблюдать за реакцией окружающих? Это всего лишь невинное хобби, не более того. А так - у меня есть множество других занятий. Например, я несу в мир справедливость, ратуя за права магглорожденных, вы разве не заметили?
Нотт одобрительно кивает и не может сдержать улыбки. Офелия так оживилась, услышав про возможность прогулки, что, пожалуй, стоит предположить, что у нее есть какой-нибудь хитрый план побега. Это делает игру еще более интересной и непредсказуемой. Впрочем, Кантанкерус тоже не собирается оставаться без единого козыря в рукаве.
- Шотландия - отличный выбор. Добыть оборотное предоставьте мне. У меня есть в этом некоторый опыт. Думаю, если завтра - то есть уже сегодня - меня не отвлечет от этого какая-нибудь ваша очередная выходка, то на следующий день мы вполне сможем прогуляться по Эдинбургу. Вы же, конечно, не против моей компании?
Он смеется в ответ на последние слова девушки и, все еще удерживая её подбородок, проводит большим пальцем по её губам и щеке.
- Договорились. Обещаю вести себя хорошо при следующей встрече с вами. Кто знает, может, вам и не придется ждать её слишком долго. Ну а теперь, Офелия, вам необходимо хорошо отдохнуть. Consopire.
Что ж, видимо, ей придется занять комнату, которая до пожара служила спальней Нотту. Он поднимает спящую Офелию заклинанием и по воздуху перемещает её в смежную с кабинетом комнату, опуская затем девушку на кровать. Потом обходит помещение по периметру, запечатывая шкафы. Любопытство, конечно, не порок, но опасное хобби. И, оставляя дверь открытой - просто так, на всякий случай, возвращается к своей работе.
Но работа не идет. Свитки как будто лежат мертвым грузом, а мысли отказываются появляться из-под пера. Кантанкерус пожимает плечами и отодвигает от себя чернильницу. Затем извлекает из ящика стола незатейливую вещицу, несколько мгновений рассматривает её, усмехается и направляет на неё палочку. Работа предстоит кропотливая, так что неплохо бы не откладывать её в долгий ящик.

День после пожара был весьма напряженным и затянулся далеко заполночь. Это плюс и одновременно минус должности невыразимца - ненормированный рабочий день и отсутствие всяческого графика. Конечно, работников архивов это касается меньше, чем кого-либо другого, но если исследователям задолго после окончания рабочего дня необходимы какие-нибудь документы или рассыпающиеся в руках свитки, никому нет дела до того, что на улице вообще-то ночь. Время как будто движется здесь по-другому, и иногда Кантанкерусу казалось, что некоторые старожилы Отдела вообще не покидают его и не нуждаются во сне.
Как бы то ни было, сам он во сне нуждался. Поэтому, вернувшись, он повалился на трансфигурированную из кресла кушетку и на несколько часов полностью отключился от реальности. Чтобы на следующее утро подняться достаточно рано и зайти в несколько небезынтересных мест - за материалом для оборотного зелья.
Офелия даже не соизволит обернуться, чтобы оценить внешность своего похитителя на сегодня. Хотя оценивать особо нечего. Нотт опять стал пожилым благообразным джентльменом, на этот раз в маггловском костюме-тройке и при шляпе-котелке. Ему вообще нравится фигурировать в образе престарелых: они внушают людям больше доверия. Что касается Офелии, для неё внешность подбиралась куда более тщательно, и Нотт выглядит очень собой довольным, протягивая ей пузырек с зельем.
- Ваши обвинения голословны, мисс. Прошу!
Девушка берет ёмкость и не раздумывая слишком долго, выпивает содержимое. Неизвестно, ожидает ли она подвоха или верит в то, что Кантанкерус наивно позволит ей гулять по городу свободно. Тем не менее, когда трансформация начинается, она выглядит вполне довольной происходящим. Собственно, она меняется не так уж сильно: девушка, которая, сама того не ведая, пожертвовала ей свое лицо на сегодня, всего на несколько лет младше и примерно такого же телосложения. Отличия в цвете волос или в нездоровой худобе вообще можно было бы опустить. Почти никакого дискомфорта от перемен, кроме одной незначительной детали: на время действия зелья у мисс Малфой не будет ног.
Нельзя ведь рисковать ценными ресурсами.
Нотт довольно кивает, проследив за преобразованиями, прикасается к мантии заложницы, несколькими заклинаниями придавая ей вид маггловской одежды, а потом к креслу, в котором она сидит, трансфигурируя его в подобие маггловской же коляски, на которой перемещалась обладательница той самой пряди волос.
- Теперь все. Отправляемся.

Эдинбург встречает поразительно хорошей для ноября погодой. Холодно, конечно, но зато солнечно. Ни снега, ни дождя - уже удача. И людей на улице немало, видимо, по случаю воскресенья. Магглы, конечно, причем далеко не из самых высших слоев общества.
- Они движутся в церковь. Знаешь, что это?
Кантанкерус говорит это совсем негромко, склоняясь над её ухом. Едва ли она знает, откуда бы? Малфои вряд ли когда-то были христианами, да и литературы о немагических верованиях, пожалуй, не держали.
- Пойдем с толпой или хочешь прогуляться по улицам? У нас целый час.

- Подлый? Я? Ну нет, преувеличиваешь. Смотри-ка, Офелия, ты в центре внимания. Так бывает, когда устраиваешь представления. А тебе, я так понимаю, это нравится.
Нотт идет по улице, улыбаясь случайным прохожим и толкая коляску, на которую эти самые прохожие косятся со смешанными чувствами. Сожаления? Возможно. Но, скорее, облегчения. От того, что на этот раз им повезло, и эта недавняя маггловская война обошла их стороной. И стыда, конечно, потому что добрым христианам в светлый воскресный день по дороге в церковь совсем не пристало радоваться чужому горю. Но иначе у них не получается.
- Ну, ты не должна обижаться на римского папу. Католическая церковь ведь официально признала свою ошибку в отношении охоты на ведьм. Кроме того, они сожгли куда больше магглов, чем волшебников, а из магов - только тех, кто имел глупость расстаться с палочкой, не так ли.
История магии - это интересно. Еще интереснее, если изучать её не по учебникам для школьников или лекциям профессора-призрака, а по живым документам: магического и немагического миров. Так действительно можно обрести новый взгляд не только на события, а и на их непосредственных участников. И прийти чаще всего к самым неутешительным выводам.
- Не хочу тебя огорчать, но в этом отношении люди довольно одинаковы. Стоит им столкнуться с чем-нибудь, что выше их понимания, они впадают в панику. А дальше: кто-то убегает, а кто-то убивает.
Кантанкерус опять усмехается, пусть девушка и не может этого видеть. Все-таки, она слишком необычна, чтобы вот так просто угробить свою жизнь в четырех стенах. И даже сейчас вместо того, чтобы возмущаться или демонстрировать презрение, она пытается разузнать то, что ей интересно. Возможно даже не просто так, а чтобы использовать потом. Может, для личной мести. Малфои ведь любят мстить.
- Должно быть... - задумчиво повторяет он за ней, а потом отвечает на странное обвинение. - Нет-нет, Офелия, ни в коем случае. С умалишенными и детьми я редко разговариваю. А с тобой я говорю практически на равных. Правда, мне приходится кое-что утаивать даже от тебя, но так уж сложились обстоятельства нашего знакомства. Но, кто знает, может, когда-нибудь это изменится. Если ты, к примеру, захочешь помочь нам.
Хотя едва ли кто-нибудь в здравом уме стал бы рассчитывать на такое. Он ускоряет шаг, и сворачивает на улицу, где нет такого оживленного движения, отходя в сторону от толпы.
- Эдинбургский замок? Пожалуйста.
Не особо беспокоясь о том, что их могут увидеть, мужчина аппарирует вместе с ней к средневековому строению. Здесь, кажется, нет вообще никого, ни магов, ни магглов. Ни уж, конечно, стирателей памяти из отдела аннулирования. Людям есть, чем заняться в выходной, кроме как бродить под древними стенами.
Нотт останавливает коляску, разворачивает её так, чтобы видеть лицо девушки и садится на одну из каменных ступеней.
- Да, пожалуй, придумывать объяснения для магглов - очень творческое занятие. Возможно, я бы занялся им, если бы... Впрочем, не важно. Мистер Малфой согласился на мои условия, Офелия. Видимо, очень скучает по дочери. Завтра заседание Совета, и если закон будет принят, совсем скоро мы с тобой расстанемся, а ты вернешься под крышу родного дома к своим письмам и музицированию. И знаешь, я хочу, чтобы ты знала одну важную вещь.
Кантанкерус указывает палочкой на свою ладонь, призывая в неё плитку шоколада и протягивает десерт девушке.
- Офелия Фоули - это звучит ужасно.

Отредактировано Cantankerus Nott (2014-12-27 18:49:30)

- Думаю, я сказал бы, что кто-то в моем роду был преступно неосторожен. Война за то, о чем кто-то может только мечтать, идет все время. Магглы хотели спокойной жизни, маги хотели править магглами. Обе стороны уничтожали друг друга. Они получили то, чего хотели. Мы - сдались.
Мужчина щурится от яркого солнца, и козырьком приставляет к глазам ладонь, чтобы свет, бьющий в глаза не мешал видеть малейшие изменения выражения лица собеседницы.
- Теперь, конечно, все изменилось. Теперь чистокровные хотят править грязнокровками, а магглорожденные просто хотят спокойной жизни. Конечно, ситуация отличается разительно, как вообще можно сравнивать!
Нотт все еще улыбается, хотя речь и идет о не слишком веселых вещах. История, политика... Политика, которая притворяется историей. История, которая наполнена политикой. Впору запутаться, плюнуть и просто верить в то, что тебе говорят. Или вообще ни во что не верить. Но он сам верит в то, что мисс Малфой вдруг захочет отбросить вызубренные постулаты и подумать самостоятельно.
- Ты не учитываешь, Офелия, что на стороне обычных магов численный перевес, и не только. Они хорошо ориентируются в обоих мирах, в отличие от вас. Они сильнее, пусть пока плохо это понимают. Но поймут, поверь, поймут. Победа все равно будет за ними, так почему бы просто вовремя не принять их сторону, чтобы не сдаваться, и чтобы не было этих костров - в прямом ли, в переносном ли смысле.
Идеи РК она, разумеется, высмеивает. Конечно, что может быть глупее, чем бороться за права человека. Совсем другое дело - писать письма в Мунго. С его губ исчезает улыбка. Нотт встает, разворачивает коляску и начинает толкать её вдоль крепостной стены.
- Да, вы правы. Это смешно.
Он говорит теперь холодно и негромко, не выражая ни малейших эмоций. Всего минуту назад на какое-то мгновение у него мелькнула безумная мысль о том, что она может согласиться, что, может быть, ей даже понравится такой образ жизни настолько, чтобы плюнуть на своего Фоули и будущее светской леди, и делать что-то действительно важное. Но сейчас Кантанкерус более чем ясно видел, что сильно переоценил их сходство, наделяя заложницу теми чертами, которые хотел бы в ней увидеть.
- И опять правы. Я навещу её. Пожалуй, не обеднею от небольшого благотворительного взноса. Должен был сам догадаться.
На вопрос о точных сроках он только неопределенно пожимает плечами. "Завтра вечером" - это если закон примут. Если нет, Малфою придется постараться и быть очень убедительным, чтобы его приняли в следующем чтении, через неделю или около того.
Он настолько задумывается о перспективах, что не сразу понимает, чем обратили на себя его внимание последние слова девушки, которую он почти уже и не слушал. А когда понимает, заходится в приступе кашля. Ему требуется с десяток секунд, чтобы вернуть себе способность говорить и, главное, соображать.
Нет, это не может быть больше, чем простым совпадением! Ведь не может?
Перед тем, как все-таки задать вопрос, он делает глоток из фляги, которую принес с собой - действие оборотного может закончиться с минуты на минуту.
- И чем же, позволь спросить, - невольно возвращаясь к предыдущему тону, разве что несколько более удивленному, говорит он, - тебе не угодило имя наследника Ноттов? Или ты имеешь что-то против него лично? Поделись соображениями, пока я тебя покатаю.

Отредактировано Cantankerus Nott (2014-12-27 21:23:44)

- То есть перевод твоей собственной фамилии тебя ничуть не смущает, а "Кантанкерус" - это забавно? - он улыбается, глядя в глаза девушке, когда она поворачивается. - Впрочем, ты права, это действительно несколько странно. В нашем мире родители вообще любят давать детям странные имена. Я бы, например, опасался называть дочь именем сначала сошедшей с ума, а потом и покончившей с собой героини, но ваших это не остановило. Не будем говорить, насколько странным бывает выбор античных: кажется, родители и не пытаются узнать, кого так звали раньше, и чем он заменит. А чего стоят эти семейные традиции: звездное небо у Блэков, начальная "Р" у Лестрейнджей... Да, Офелия, люди придают именам слишком много внимания. Лично я свои предпочитаю менять, как ты уже заметила. Это дает особое чувство свободы от  обязательств, которые звучат в каждом звуке того наименования, которым наделили родители при появлении на свет.
Действите её оборотного должно закончиться совсем скоро. Заложница отвернулась опять, и Нотт наблюдает теперь уже за её затылком, на котором темнеют и начинают виться волосы. Палочка оказывается в его ладони, и он с ухмылкой выжидает, отсчитывая секунду за секундой.
- Принц Уэльский? - он негромко смеется. - Возможно, возможно. Или просто он умеет создать о себе нужное впечатление.
Он не успевает начать разглагольствовать в ответ на следующий вопрос, девушка подскакивает на ноги и бежит. Кантанкерус направляет на неё палочку, все еще выжидая, наблюдая за тем, что же она предпримет и прекрасно оценивая риски, ведь способы сбежать у неё действительно есть. Но та останавливается у стены, и мужчина едва заметно, но все же вздыхает с облегчением и подходит к ней.
- Правда, - одной рукой все еще удерживая волшебную палочку, он кладет другую на её плечо. - Будем считать, поволновался. Я не знаю, что внутри. Никогда там не был, поэтому даже аппарацию предложить не могу. А лазить по крепостным стенам мне кажется слегка наивной идеей, в конце концов, если бы все было так просто, едва ли замок мог выдержать столько осад. Мётлы, - он на мгновение переводит взгляд на зубцы наверху, а затем опять на Офелию, - были бы куда эффективнее. Но для этого нам придется вернуться сюда уже с ними. Даже не знаю, как посмотрят на такое твои родственники.
Кантанкерус проводит ладонью вверх, по её шее, погружая затем пальцы в её вьющиеся волосы, и продолжает смотреть девушке в глаза.   
- Вулкан? В самом деле? Ну, за эти несколько дней я уже привык стоять на вулкане. Все же маги не так привязаны к огромным замкам, как магглы. У нас есть другие способы обороняться от недоброжелателей. А у Гриффиндора был Хогвартс, разве этого мало?
Нотт в который уже раз за сегодня неопределенно пожимает плечами.
- Дружили - не дружили... У них было общее дело. Это ничем не хуже дружбы. А мне они не кажутся невыносимыми. Занятные люди, все четверо. Сильнейшие маги - и это в то время, когда многие современные заклинания, зелья, ритуалы еще не были изобретены. Помешаны на своих идеях, мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы они могли считаться интересными.

- Не со всеми. Большинство из них спят все то время, пока гостят у меня. - он смотрел на заложницу с улыбкой, наблюдая за её реакцией на свои слова. - Некоторые находятся под Империусом. Ты ведь знаешь, что это? Надеюсь, ты не идеализируешь меня, Офелия. Не хотелось бы тебя разочаровывать.
Улыбка все еще остается на губах, когда он сосредоточенно прищуривается, но уже не выглядит веселой. Так или иначе любые её слова, даже вот о средствах передвижения, превращаются в разговор о политике. Малфой раз за разом, возможно сама того не замечая, пересказывает или просто случайно упоминает то, что передается из уст в уста и бесконечно повторяется в высшем обществе. То, что мог бы говорить её отец. Или её брат. Да-да, её губы шевелятся, но говорит совсем не она, это не её слова. А Нотт не хочет сейчас выслушивать ни Визериуса, ни Рейгара, пусть они и передают каким-то невероятным образом свои мысли её милым и спокойным голосом. Нотт хочет услышать её саму. Если только он не заблуждается так сильно, если не ошибся в ней.
- Проблема твоего восприятия ситуации в том, что ты не хочешь понять, что наш мир - это их мир. Но взгляни на это по-другому. Разве абсолютно все, чем ты являешься - это только то, что досталось тебе в наследство от родителей? Ты б был собой, не будучи Монтекки? Ты ведь готова признать себя отдельной от своих родителей личностью, со всеми причитающимися личности правами. Точно так же и они. Да, они не получили магию в наследство. Но это наследство они уже передадут своим детям, а те - своим. Их правнуки уже будут считаться чистокровными и полноценными членами общества, хотя, на самом деле, чем потомки лучше предков? Следуя твоей логике, ты должна быть довольна тем, что у тебя есть особняки и библиотеки, а еще родовая магия, которой нет у них. И спокойно наслаждаться этими привелегиями, не мешая жить другим? Почему же, Офелия, ты так воинственно настроена против их прав? Чем они тебе не угодили? Разве из-за них у тебя становится меньше магии? Или это просто зависть той свободе, которая у них есть, а тебе кажется недоступной?
Нотт говорит об этом так убежденно, как будто всю жизнь придерживался этих взглядов. Как будто не поддерживал противоположную точку зрения в великосветских беседах на приемах, которые устраивали аристократы, и на которые он являлся так редко. Но когда все же являлся, примерно изображал из себя наследника древнего и благородного дома Ноттов, не блистая неожиданными взглядами на политику.
И в этот самый момент ему самому кажется, что он целиком и полностью убежден в том, о чем говорит. Потому что, если он не будет верить во все это сам, кто же тогда поверит ему? Кантанкерус иногда сам боится того, что однажды не сможет вернуться к своему созерцательному взгляду на мир. Что какая-нибудь из идей - равенства крови или наоборот, её неравенства - затянет его против его же воли настолько, что он готов будет совершенно искренне бороться за нее и, конечно, геройски погибнуть. И правда, иногда слишком сложно бывает балансировать на грани здравого рассудка. Один неверный шаг... Впрочем, пока что все шаги, которые привели Нотта туда, где он находится сейчас, верны. И он вполне со знанием дела может объяснить собеседнице устройство мира.
- Чтобы не подчиняться приказам, надо быть на самой вершине. В принципе, путь на неё не закрыт, но нужно ли это тебе лично? Мне, например, хорошо и здесь.
Действительно, вполне неплохо. И даже холодный шотландский ветер ничуть не мешает. Он сжимает пальцы в её волосах, и совсем немного отводит руку, заставляя девушку откинуть голову и опять смотреть ему в глаза. В конце концов, это ведь совсем не светский раут, чтобы ненавязчиво отводить взгляд, соблюдая правила приличия.
- Домой. Конечно. Раз ты просишь.
Пасс рукой, привычное уже ощущение сдавливания - и они опять в той самой комнате, которая отведена под её временную спальню. Если все пройдет удачно, то это будет её последняя ночь здесь. Впрочем, и до ночи еще далеко, и все это время девушке, по всей видимости придется провести в компании домовика и книг. Пора уходить - он и так слишком много времени проводит с ней, вместо того, чтобы... Нет, просто слишком много, и просто пора.
- До завтра, Офелия. Думаю, сложностей не возникнет, и счастливый отец наконец обнимет свою дочь.
Кантанкерус наконец отходит от нее на шаг, а затем, кивнув в знак прощания, выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.

Да, как ни печально, самому посмотреть в глаза старшему Малфою, когда тот толкал речь о правах магглорожденных, Нотту не удалось, хотя нельзя сказать, что он не попытался. И все же, двери Совета оказались для него закрыты на этот раз. Впрочем, были альтернативы. К примеру, журналисты. Кое-кто из них совсем не против был заработать несколько лишних галеонов, дословно передав содержание прений и предоставив нужные снимки. Правда, в какой-то прекрасный момент и журналистов из зала удалили.
Кантанкерус был заметно обеспокоен. Точнее, это было бы заметно, если было бы кому за этим следить в архивах Отдела тайн. Но эти залы чаще всего пустовали, и их работникам предоставлялась исключительное право на беспокойство, которое не видит никто. Несколько раз он порывался заняться не менее занимательной и куда более прибыльной работой, которую поставляли посредники из Лютного, но сосредоточиться не получалось, и пришлось, в конце концов, выполнять свои прямые рабочие обязанности. Сегодня это была сортировка картотеки.
Так или иначе, через несколько часов, когда рабочий день наконец подошел к концу, и Нотт направился в Атриум, он застал там толпу, бурно обсуждающую новый - принятый - закон.

Мужчина аппарирует к двери дома, поскольку теперь пришлось закрыть для переноса все здание, а не только гостевую комнату, принимает оборотное, материалом для когорого стал какой-то совсем уж юный сотрудник Министерства, если он вообще был сотрудником, а не случайным посетителем. Тот, кстати, все еще по привычке носил хаффлпафский шарф, так что можно было без труда догаться, что школу окончил всего несколько месяцев назад. Он не рад, нет, он просто-таки ликует. Проходит по коридорам, бросая незапертыми двери, врывается в свой кабинет и отдеет эльфу несложные указания. Потом, не потрудившись даже сменить мантию на что-нибудь более подходящее вчерашнему школьнику, который оказался на удивление тощим и долговязым, открывает дверь в спальню, не задумываясь о том, чтобы постучать или другим способом дать знать о своем появлении и, оказавшись в комнате, подхватывает девушку на руки, чтобы закружить в воздухе.
- Да! Мы это сделали! Мы победили!
Правда, её слова несколько обескураживают Нотта, хотя все еще не могут лишить этого сладкого чувства победы.
- Покончить с собой? Я даже не спрашиваю, каким образом ты планируешь это сделать, но зачем? Ты так переживаешь за демократические свободы?
Нотт становится чуть серьезнее, уже не смеется, а только сдержанно улыбается и усаживается в кресло напротив девушки, чтобы продолжить разговор.
- Ты отлично помогла мне, Офелия. Это действительно была очень важная законодательная инициатива, и она многое изменит в нашем мире. Людям станет легче жить, всем людям, не только магглокровкам. Да и имидж страны вцелом станет куда выгоднее, а это отразится абсолютно на всех сферах.
В комнате появляется сервированный стол с темной винной бутылкой, бокалами и какими-то десертами на тарелках: что именно это было, Кантанкерус не знает, но уверен, что Рори не подведет.
- И с тобой было весело. Я доставлю тебя домой сегодня. Уже почти сейчас. Но давай сначала поднимем бокалы за это нашу победу.
Он не глядя делает знак рукой переминавшемуся рядом в нерешительности эльфу, и тот испаряется. Затем берет в руки открытую бутылку и разливает вино по бокалам.
- Знаешь, чем хороши старые вина? Не вкусом, точнее, не только им. Историей. Легендой, если хочешь. Это, например, калифорнийский Пино Нуар тысяча восемьсот шестьдесят пятого. Год, когда была принята Тринадцатая поправка. Может быть, и сегодняшний день когда-нибудь станет историей, как думаешь? Это только начало, но ведь хорошее начало так важно.

Отредактировано Cantankerus Nott (2014-12-30 17:34:53)