Вечером Малфой-Мэнор казался еще более древним и загадочным. На равном расстоянии друг от друга матово светились доспехи рыцарей, отражая огонь свечей в антикварных канделябрах. Загадочно поблескивал зеленый ковер, а полированный пол и стены отражали все предметы еще яснее, чем днем. Если бы Офелия не проводила  в этом доме каждый божий день, ей должно было бы показаться, что она перемещается между эпохами. Каждый год незадолго до  Рождества все благородные семейства устраивали приемы, яркой и громкой чередой следовавшие друг за другом, и, видимо, призванные наглядно показать каждому насколько удачным во всех смыслах был прошедший год для хозяев. Малфои исключением не были, поэтому на этот вечер было истрачено немалое количество галлеонов, так что теперь все в доме источало аромат роскоши, изобилия и полнейшего фанфаронства.
Это был первый прием, ответственность за который лежала исключительно на хрупких плечах средней из сестре Малфой, так что полностью ощущая груз обязательств, девушка успела за неделю совершенно выбиться из сил. Неудивительно, что когда остались лишь последние приготовления перед прибытием гостей, мисс Малфой сразу же  воспользоваться возможностью и улизнуть в свою комнату, чтобы привести себя в порядок и наконец хотя бы ненадолго насладиться тишиной и покоем.
Увлекшись выбором платья, Элия и не заметила, что уже вновь пришло время спустить вниз, чтобы приветствовать гостей бесконечно гостеприимно улыбаясь, пока не начнет сводить скулы. К счастью, Рейгар Малфой очень вовремя вырвал девушку из собственных дум, и они под руку спустились для исполнения своих обязанностей. Помниться, раньше Офелия могла весь вечер и всю ночь веселиться, кружась в танце то с одним, то с другими, не чувствуя и намека на усталость, но в этот раз ей казалось, что она заснет еще до того, как будет произнесен первый тост.
Но не смотря на свое состояние, она держала идеально ровную осанку, ослепительно улыбалась, приветствуя первых гостей, повторяя "добро пожаловать" "мы очень рады вас видеть, проходите, чувствуйте себя как дом", "вот, возьмите бокал" и переодически бросала на брата взгляд полный еле заметного волнения, ожидая то ли похвалы, то ли недовольства.
Офелия, отвлекшись на секунду от обязанностей хозяйки, устало посмотрела в окно, там, среди поблескивающих хлопьев снега,  вереницей зажигались магические фонари,предворявшие,словно золотистой цепью Малфой-Мэнор. Но оторвавшись от волшебной картины, подкралась поближе к Рейгару, и мягко взяв под руку, беспокойно прошептала:
- Я слышала, будут девочки Фоули, или не только девочки... Надеюсь, ты ничего не задумал? Умоляю, дорогой брат, только не в этот вечер, я этого не переживу
Она жалобно взглянула на брата, надеясь на то, что подобную просьбу от не сочтет оскорбительной, в конце концов, она совсем не собиралась сомневаться в его благоразумие, а лишь пыталась унять волнение, судя по всему этим вечером спокойствие ей не грозило.

К приемам полагалось готовиться основательно. На приеме полагалось безупречно выглядеть. И еще на приеме полагалось вести себя со всеми как можно более учтиво, и, улыбаться, желательно слегка смущенно, опустив глаза, да так — чтобы ко всему прочему на щеке появилась ямочка.

Приемы Гудрун искренне не любила и причин тому было великое множество — даже при жизни супруга она выглядела на них белой вороной, что уж и говорить о том, как складывалось впечатление о ней уже после его смерти. Эпицентр светских мероприятий — незамужние девушки, ожидающие своих принцев — цветущие семнадцатилетние нежные и невинные девочки, бунтующие против воли родителей девицы постарше, с характером и твердым самосознанием. На втором месте шли яркие франты — мальчишки, и даже мужчины, которых тоже, каким то невероятным образом еще не успели женить их родители. Именно ради этого костяка и закатывались большие праздники в каждом уважающем себя доме. В каждом, у которого на это хватало достаточного количества галлеонов и домашней прислуги, разумеется.
Общей массой, конечно-же были семейства — как заслуженные дамы и господа, так и новоявленные свету пары. Лакомыми кусочками были вдовцы — мужчины в самом расцвете сил, имеющие за своими плечами опыт семейной жизни, а значит — они сразу попадали на роль дамского угодника в глазах того самого эпицентра. К ним всегда было приковано самое пристальное внимание не привыкших девичьих глаз и неокрепших сердец.
Вдов на такие мероприятия обычно не звали. По какой из тысячи причин, Гудрун могла бы ответить наверняка — никому не интересны слезы женщины в возрасте и душевные страдания по «так рано ушедшему» дражайшему супругу. Плюс — женщины это украшение зала, вечный праздник — они должны быть легкими, воздушными, буквально парящими над паркетом танцевальной залы, от одного лишь созерцания которых на губах должна прорезаться улыбка. Вдовы едва ли подходили под такое описание — им и веселиться-то положено не было, что вы?
Возможно, Гудрун и не любила приемы, но считала их довольно-таки полезными. И ради этой полезности держала любимейшую из миллиона улыбок на устах и старалась поддержать парочку светских бесед. Выказывала благодарность, и, как, впрочем, и все остальные -  упражнялась в своем лицемерии до совершенства. Чтобы снова, как и раньше, ее звали — но и не забывали замечать как можно реже.
В ее нелегкой «задаче» вербовщика это было однозначно одним из самых полезных свойств для Организации. Быть незаметной. А потом, вытягивая из людей слова на раз-два, ценные факты, и другие незначительные, на первый взгляд детали — вступать в личный контакт. Не гнушаясь воспользоваться при несговорчивости оппонента какими-нибудь вещами из своего привычного, но такого незаметного арсенала. Возможно, это лучше подходило под миссию шпиона, но нет, вытягивала она ту часть информации, которая могла быть полезна в дальнейшем для нее — анализировала, находила самые больные места, куда и предпочитала впоследствии давить. Так и складывалась «необходимость» для нового-завербованного работать Ради Общего Блага.

Та самая «основательная» подготовка, была практически завершена — огонь под котлом был погашен, а Руни лишь отсчитывала песочными часами минуты по секундам. Разумеется она была уже одета по случаю, в новое платье, приятного, кораллового цвета и парадную мантию, сшитые буквально пару дней назад под заказ в одном из ателье Лютного — качество мастерских по пошиву одежды в Косом ее решительно не устраивало.
Новый состав полностью выкипел, белый осадок пристал к стенкам сосуда; Руни решила, что займется именно им, когда вернется домой с приема, и одобрительно кивнув незримому оппоненту, повернулась, чтобы пойти к выходу.

-Мам, смотри! - внезапно раздался оглушительный детский голос. От неожиданности, или даже от испуга, Гудрун приложила правую ладонь к груди и глубоко вдохнула. Не будь она привыкшей к такому, ей Мерлин, ее бы хватил сердечный приступ. Ирма демонстрировала свои способности, когда хотела, чтобы на нее обратили внимание, вот и сейчас — кошачьи черные уши, нос неясной, похоже из разряда запрещенных, зверюги, и волосы — короткие, под мальчика, чернее вязкой смолы.
Гудрун это решительно не нравилось. Не больше чем приемы, конечно, но она считала, что способности нужно учится контролировать. По крайней мере она была уверена в этом уже 5 лет, 3 из которых колдомедики дали на то, чтобы ребенок начал осознавать свою «особенность». Особенность Ирмгард осознала — а вот пользы для общества было пока-что мало.
Вместо ответа на предложение дочери полюбоваться ее новым видом, Гудрун кинула взгляд на песочные часы, выдохнула, и как можно громче, раздраженно прикрикнула,
- Гвендолин! Драккл бы тебя подрал, где ты ходишь?
Гвен появилась на пороге бывшего кабинета ее брата и не сдержалась от смеха — настолько контрастировало ребячество Ирмы с непроходимой маской серьезности Гудрун.
Гвендолин только хотела что-то ответить, как Руни оборвала ее одной лишь меткой фразой, - Сейчас же забери Ирмгард отсюда, - она очень редко называла свою дочь полным именем, только в моменты настоящего раздражения. -И чтобы я больше никогда не видела ее даже близко к этому кабинету, - последняя фраза была произнесена настолько вкрадчиво, что Гвендолин было решила, что «буря» утихла. А потому, взяв Ирму за руку решила получить ответ на вопрос, который довольно давно ее волновал.
-Почему ты не возьмешь ее с собой? Она всего лишь хочет от тебя внимания, Руни, понимаешь, внимания! Это ребенок, она не в состоянии контролировать себя и свои эмоции! - в подтверждение сказанному, или скорее в одобрение — волосы Ирмы стали ярко рыжими, а их длина дошла до середины спины. Гудрун все еще была предельно серьезна.
-То есть ты предлагаешь, чтобы она творила эти фокусы на людях? - язвительно заметила Руни. - Шикарно! Она все прекрасно контролирует. Только когда ей нужно, Гвендолин. А мне нужно работать — и я не расположена делать это, когда под моими ногами толчется акромантул в домашнем платье.
Гвендолин ничего не ответила и, подняв Ирму на руки, вышла из кабинета. Гудрун лишь пожала плечами — всем людям свойственно затаивать обиду, да и от паразитирующего мозга Гвен она не ожидала чего-то разительно иного. Довершила приготовления к приему маленькая колба, содержимое которой теперь покоилось под крупным светлым камнем.

Гостей на пышном празднестве у семейства Малфой было много, даже Гудрун, прибыв одной из самых первых, была далеко не в одиночестве. Например, в танцевальной зале уже гремела музыка и был слышен тонкий стук каблуков лавирующих в танце дам, звонкий смех, и чей-то славный бас. Однако, внимание Руни привлекало совсем не разнузданное веселье там, ей больше импонировала компания выпивающих гостей — они обычно что-то ярко обсуждали, а что-то чаще всего было политикой, что мимо своих ушей Гудрун никак не могла пропустить. Вдруг, в великосветском обществе завелся еще и предатель?

Знакомых лиц было до безумия много, но вот здороваться она предпочитала только с самыми близкими из близких, остальных же удостаивала кивком головы, легким поднятием бокала с терпким напитком и мягким подобием книксена. Завидев неподалеку свою хорошую знакомую, Гудрун подошла к ней и, улыбнувшись, чуть приподняла бокал.
-Добрый вечер, Элайн! Рада видеть, - она сделала один глоток и сказала чуть тише. - Смотрю тебя тоже недостаточно восхищает это безудержное веселье вокруг.

В то время как она полушептала, ей удалось краем взгляда заметить хозяина приема, и подав Элайн знак, поднятым еще раз в честь собеседницы, бокалом, что-то наподобие «я сейчас вернусь» - удалилась в сторону Рейгара Малфоя. Рядом с ним была его блистательная сестра — Офелия, с которой мадам Крэбб тоже не преминула поздороваться. Но вот с хозяином приема Гудрун намечала себе особенный разговор.
Посему, подняв бокал, она произнесла, - Благодарю Вас за такой блистательный прием, мистер Малфой! Вы, как всегда на высоте, - и искусственно улыбнувшись сделала небольшой глоток. - За Вас!

Отредактировано Gudrun Crabbe (2014-12-27 04:15:05)

Элли валялась на кровати с дневничком, что-то активно написывая туда; к вечеру погода абсолютно испортилась, и их Богом забытый квартал наконец-то заваливало снегом, что не могло не радовать: white Christmas в их доме ждали уже третий год как, и, наконец-то, перспектива провести праздник в узком кругу нарисовалась ещё в начале декабря. Основным условием гуляний по прежнему оставались морозы, но почему-то в этот раз Элли больше чем была уверена, что таковые не заставят себя ждать. В конце концов, в "тихом пристанище" не было ветра - голубая лента Темзы расположилась несколько севернее, и единственное, что могло нарушать покой немногочисленных обитателей удаленного от Сити района Большого Лондона - мерные удары колокола, доносившиеся с кампанилы кафедрального собора, выстроенного почти десять веков назад на территории мужского колледжа. Впрочем, вместе с мерным его боем доносились и фантастические голоса мальчишеского хора, каждую субботу в час пополудни восхвалявшего Господа в той или иной форме; их непорочность, чистота и хрустальные отзвуки будили в Элли Твилфитт нечто глубоко закопанное, как будто не существовавшее - магглы были явно ближе, чем думала воспитанная в доме волшебников девушка, с радостью отправившая к дьяволу всю свою жизнь "до того, как". Вот и сейчас, лежа на кровати в крохотной спальне, она вслушивалась, как где-то далеко мальчики снова поют гимны. Силу их голосов не могла перебороть даже метель, своим свистом и шепотом перебивавшая невысказанные вслух мысли и сбивавшая с толку. Рик молча листал газету в углу, и Элли украдкой улыбалась, застенчиво растягивая уголки губ и краснея. Два с лишним года они жили вместе - и всё равно она чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, исподтишка смотря на задумчивого мужчину и без лишних слов восхищаясь им.

- Первое декабря, - зачем-то вслух подумала юная мисс Твилфитт, переваливаясь с левого бока на живот и отталкивая от себя верную тетрадку, на страницах которой хранилось тайн больше, чем во всем Хогвартсе. Почему-то дата звучала подозрительно знакомо, как будто каждый год в этот день являлась тёща, стучал в камин дракон или случалось ещё что-нибудь экстраординарное. Однако, родственники в этом доме не появлялись, что резко повышало его ценность, а драконов в наимаггловском районе Эпсом видели разве что на картинках в книжках, да и то благодаря Статуту о Секретности эти картинки не должны были двигаться. Однако подчеркнуто немагическая жизнь нравилась буйной голове и горячему сердцу даже больше нереальных залов больших особняков дядюшки и тетушки, готовых "вытащить запутавшуюся Элли" из лап жизни с ирландским акцентом. "Почти четыре пятых всего ирландского молока уходит на производство ликёра," - говорила в таком случае Элли, одновременно и поддерживая беседы о соседней стране, и уходя от темы. В любом случае, случались они достаточно редко, а помнились недолго - а то и не запоминались вообще, спасая психику от излишнего воздействия окружающей среды. Для более чем героически настроенной Элли, не избавившейся от избытка юношеского максимализма, жизнь в тех оттенках, в которых существовал их с Риком анклав волшебного мира, представлялась наивысшим благом, а в борьбе с лицемерием анфилад и кринолинов проходили их часы и минуты, отпущенные для того, чтобы победить...

В ужасе подскочив с кровати, Элли внезапно осознала, почему ей показалось, что первое декабря - дата настолько особенная, что ради неё стоило бы прекратить лежать на кровати, достать из шкафа парадно-выходные сорочки, платья и даже, прости Господи, корсет, утрамбоваться туда и хорошенько спрятать в складках мантии колдографоаппарат, предварительно уменьшив его и убрав парочкой заклятий звук от затвора. Пару дней назад в её лапки попало приглашение на очередную тусовку без обязательств; и сейчас новости были как никогда кстати. Третий день не слишком полный желудок чуть было не булькнул с должной степенью уныния и обреченности: Элли сидела, честно говоря, на диете строгого режима - без новостей и с двумя унылыми мышами на кухне. Слава Богу, грызуны Шухер и Бедлам пока не повесились.

Через несколько минут Элли была готова; в этом состояло одно из главных качеств этой девочки - она мгновенно приспосабливалась к предлагаемым обстоятельствам и условиям. Это распространялось и на её умение мгновенно собираться, и на секундную подачу бутербродов на стол. - Скорее, скорее! - она улетела вниз быстро, как подстреленный в симпатичную попу гиппогрифф, хватая колдографоаппарат и приспосабливая его в складках мантии, уменьшив его предварительно. В карман мантии отправился маленький блокнотик и зачарованное перо, заговоренное предварительно на писанину без чернил, и через полчаса молодые журналисты уже строили из себя великосветских львов, чинно шагая по дому Малфоев. Элли успела сунуть Рику одно из тех колечек, которые болтались в их реликтовой жестянке, шепнув:
- Приглашение на мистера и миссис, Рик. Нацепи, чтобы не задавали слишком много вопросов - они должны отвечать, а не спрашивать. Да на левую руку! - она хмыкнула.

Она уже улыбалась леди Офелии Малфой, счастливо изображая из себя завсегдатая таких приёмов. В этот раз она точно пришла наблюдать.
- Добрый вечер, дамы, - начала за здравие Элли. - Леди Малфой, леди Пруэтт! - поприветствовала она недавнюю знакомую и однокурсницу. Может, кто-то её и представит. Но лучше бы просто продолжали беседовать - в конце концов, Твилфитт и так могла послушать, какая она плохая девочка.

Чужое кольцо сдавливало палец, новая мантия хоть и не стесняла движений, но причиняла дискомфорт, а губы, застигнутые врасплох и не прошедшие курс специальных упражнений, предчувствовали множество растяжений и уже заранее обещали треснуть в отместку сразу же, как только окажутся на морозе.
В отличие от Элли, Патрик не суетился и не чувствовал того подъема, который обычно испытываешь, когда точно знаешь, что впереди ждет нечто интересное. Ничего такого журналист не чувствовал – по-крайней мере, первое впечатление о доме Малфоев у него сложилось отнюдь нелестное с точки зрения поиска скелетов в шкафах. Нет, конечно, если перестать изображать из себя джентльмена, стереть с лица выражение пресыщенности и заняться неизведанной территорией всерьез, рассчитывать можно было не на одну заполненную газетную полосу.
Увы, Малфои выставили напоказ только то, что хотели. Будь Патрик и в самом деле чистокровных кровей и играй в эти игры – возможно, и позавидовал бы организации приема, вышколенности обслуги и прочим признакам достатка. И неплохо бы было отыскать такого завистника, подпоить его как следует и ненавязчиво убедить  в том, что в присутствии мистера Твилфитта можно капать ядом прямо на пол, не беспокоясь о том, что хозяевам станет известно содержание беседы.

«Что можем мы сказать о том грузном волшебнике? У него новые часы, с которыми он, право, смотрится нелепо, желая продемонстрировать всем их наличие. Ничуть не хуже было бы, начни он попросту раскручивать их над головой»

Но по всем расчетам Рика гости мужского пола должны были начать надираться не ранее, чем выразят свое почтение всем собравшимся леди, уделив особое внимание хозяйкам. Что до светских львиц, которым для злословия далеко не всегда требовалось пить, то их обхаживать можно было не ранее, чем закончится время, отведенное на обязательное присутствие вблизи «супруги».
Вблизи – это не выпускать на первых порах ее фигурку из поля своего зрения. Что до всего остального, то на приветствиях, адресованных тем, к кому Элли, ориентирующаяся в этих кругах получше, сочла нужным подойти в первую очередь, и отдельной лукавой ухмылке, посланной мисс Эббот, ирландец решил пока остановиться и, не подымая ставок, отойти чуть в сторону, дабы леди могли свободно обменяться первыми впечатлениями.

«И заодно позволим им определить подлинную хозяйку вечера. Центр, вокруг которого начнут, я надеюсь, бушевать страсти. О, сосредоточие интриг, концентрированная смесь амбиций, злобы и похоти – не разочаровывайте сами себя, леди и джентльмены», - приятным мыслям и улыбаться легко, делая при этом вид, что наслаждение испытываешь от созерцания затылка своей спутницы. Впрочем, так оно отчасти и было.

Декабрь, пора не только праздников, но и пышных вечеров, которые знатные семьи устраивали, будто по эстафете. Когда появился данный обычай, сказать было сложно, но год из года чистокровные маги, сливки общества, раскошеливались на всё большие суммы, дабы удивить гостей лучшими приёмами, нарядами и чем-нибудь особенным. Конечно же, гости так же готовились заранее, играя некогда выбранные роли.
В этом году "марафон" открыло семейство Малфоев. Отказать им было попросту невозможно, д аи было бы невежливо. Конечно же, по приглашению явились и Селвины в полном составе, не считая самого младшего поколения – детей Тары и сына Кристиана.
Нынешний глава семейства – судья Визенгамотта Шон Селвин шёл во главе, вместе со своей супругой, Лорен, урождённой Шафик. За ними следовали Кристиан и Тара, практически вместе с ними порог зала перешагнул и Шеймус, младший из этой троицы.
Малфой-мэнор как всегда блистал, радуя глаз. Потоки музыки с вплетёнными голосами хорошо знакомых гостей моментально переносили все прибывающих людей в атмосферу праздника. Однако те, кто уже не первый год учувствовал в этой "игре масок", знали, что под вежливыми улыбками могли скрываться далеко не столь приветливые, а порой и действительно коварные намерения. Каждый дружеский жест мог в следующее мгновение оказаться ножом в спину. Открыто, однако, никто не действовал, как бы к кому ни относился. Потому в "праздничном гадюшнике", как о нём порой отзывался Кристиан, поверхностно всегда царила приятная, располагающая атмосфера.
Уже в зале семья разделилась, дабы поприветствовать ближайших гостей из знакомых. Уже вскоре каждый из них по всем приличиям не только поприветствует хозяев сегодняшнего вечера, не тратясь на излишнюю лесть. Здесь следовало соблюдать краткость.
Не поскупившись на великолепные наряды, по последней моде, троица, однако привлекала к себе внимание не этим. Если Шеймус был известен своим спокойным характером, но был очарователен в беседе, То его сестра и брат были далеко не так просты. Лукаво-задорные огоньки в их глазах служили как приглашением для интересного разговора, так и предупреждением, ибо Тара, не смотря на отличное воспитание, всегда умудрялась впутаться в очередную авантюру, Кристиан же всегда был полон сюрпризов. И сложно было сказать, что действительно было у этой пары на уме, ибо эмоции свои они мастерски контролировали.
И пусть Шон и Лорен Селвин были просто желанными гостями, их дети периодически становились причиной дамских шепотков. Шеймус в свои двадцать пять всё ещё был не женат, а от того являлся завидным женихом. Надёжный, не обделённый природным обаянием, да ещё и с хорошей должностью в министерстве, ему бы ничего не стоило найти себе даму сердца. Однако молодой человек медлил. Тара являлась вдовой, и нынче растила двоих детей одна. И пусть вдовы редко присутствовали на подобных вечерах, сия особа всегда находила способ раздобыть приглашение на них, да ещё и оказаться приятной компанией на званом вечере. Кристиан, тоже рано овдовел, оставшись наедине с маленьким сыном. С воспитанием последнего ему всячески помогала матушка, пока Аллан не поступил в Хогвартс. Опыт брака и отцовства делал Криса так же удачной партией, к тому же именно ему предстояло стать главой семейства, когда старший из Селвинов отойдёт в мир иной. Одна беда – все попытки навязать ему новый брак или длительный роман, терпели фиаско.
У каждого из наследников были планы на сегодняшний вечер. Однако сначала предстояло выполнить долг перед хозяевами. Пока Шеймус ещё разменивался вежливостями с коллегами по работе, Кристиан и Тара подошли к Малфоям. В то время как девушка, пряча взгляд, сделала книксен, её брат обозначил короткий поклон головой. На устах обоих играли давно отработанные улыбки, подобранные, будто столовые приборы... столь блестящие и холодные одновременно.
- Офелия, мистер Малфой, - сначала учтиво, а затем и переходя с официального на более доверительный тон, обратился Кристиан к хозяевам вечера, - Рейгар, примите нашу благодарность за приглашения. Чую, сегодняшний вечер нам всем запомнится надолго.
С мисс Малфой Криса связывала взаимная дружеская симпатия, не заходившая дальше приличий. С хозяином же сегодняшнего вечера Селвин часто пересекался по долгу службы. Мистер Малфой уже после первого знакомства оказался очень приятным собеседником. Рейгар импонировал Крису своими взглядами и некоторыми чертами характера. Какая досада, что переманить его на сторону РОБа ещё не удалось!
- Воистину, Офелия, примите и мои поздравления к сегодняшнему триумфу. Надеюсь, позже у нас найдётся хотя бы минутка, дабы обменяться новостями и, может, секретами наших поваров, - однако Кристиан знал точно, что последнее явно интересовало сестру мало. Скорее то было лишь данью вежливости или завуалированным предлогом обсудить то, что их сегодняшним кавалерам и так было невдомёк.
Дабы и прочие гости могли пообщаться с Малфоями, брат и сестра откланялись и, взяв с подноса по бокалу вина, отошли в сторону, где они могли бы ещё какое-то время провести в обществе друг друга. Всё же, следовало соблюдать приличия, а незамужнюю даму не следовало выпускать так сразу из глаз, пусть официально она уже была частью другой семьи, Тара всё же оставалась сестрой Кристиана. Однако вскоре девушку-таки увели подруги, предоставив вербовщику РОБ возможность смешаться с общей массой гостей, слушая и наблюдая. Краем глаза он даже, кажется, увидел родственников своей покойной супруги, урождённой Эббот. Были тут и новые лица, однако большинство из гостей были мужчине хорошо знакомы. Оставалось только выждать, что принесёт сегодняшний вечер, да подгадать момент для роли, которую сегодня намерен был играть, привыкший подстраиваться под ситуацию, Селвин.

Вот наконец и добрались. Небольшая прогулка по усыпанной снегом дорожке прекрасно способствовала приведению мыслей в порядок, и когда перед ними во всём своём великолепии предстал подсвеченный фонарями Малфой-Мэнор, Геллерт уже был готов благодушно улыбаться гостям и хозяевам торжества, словно бы и не было недавней встречи с раздражающе нелепым волшебником. Прежде чем переступить порог особняка, он вопросительно глянул на Адрианну и с удовлетворением отметил, что чтобы там волшебница ни думала по поводу случившегося, на лице у неё читалась исключительно положенная явившейся на бал девушке беззаботность.
Передав верхнюю мантию домовику, Геллерт на несколько секунд замешкался, с помощью магии избавляясь от запутавшихся в волосах и уже начавших таять хлопьев снега: в отличие от своей спутницы, он не прикрывал голову капюшоном. Нечего пугать высший свет магической Британии слипшимися прядями и стекающей на лицо талой водой.
А высший свет тем временем активно распускал друг перед другом перья в воображаемых хвостах и, похоже, получал удовольствие от процесса. В отличие от большинства здесь присутствующих, Геллерт впервые на подобном торжестве оказался, когда ему было уже за прилично двадцать, но чувства неловкости, трепета или ещё чего-нибудь подобного перед смотрящей на весь остальной мир свысока не испытывал даже тогда, на своих первых балах, когда за спиной у него не было ничего, кроме гордости и амбиций. А сейчас подобным чувствам и подавно было неоткуда взяться. Ни движения, ни голос, ни манеры, ни осанка - ничто не выдавало в Геллерте некогда чужака в этом мире парадных мантий и пышных юбок.
Прибегать к каким-либо способам маскировки - хотя бы к наиболее очевидному из них, оборотному зелью - Геллерт не стал. Зачем? Хоть его лицо иногда и проскакивало в газеты, как правило, он старался не попадаться на глаза и колдокамеры фотографам и вообще крайне не одобрял попытки журналистов представить его на обозрение общественности. А так как одним лишь не подкреплённым действиями неодобрением Геллерт ограничиваться не привык, то даже на родине его узнавал далеко не каждый встречный волшебник. Чего уж говорить об Англии? Кроме того в запасе имелось несколько занимательных историй с общим смыслом: “Да, вы не первый, кому так кажется” и “Меня постоянно за него принимают, вы не поверите, сколько из-за этого проблем!”
Первым делом Адрианна подвела его к приветствовавшим гостей худощавому мужчине и весьма милого вида девушке с тёмными волосам. Последняя, должно быть, была хозяйкой и устроительницей этого торжества, средней из сестёр Малфой, Офелией. А мужчина… Наверняка ещё кто-то из обитателей этого дома. Для Визериуса Малфоя он был слишком молод, а значит это один из братьев девушки. Разумеется, старший, Рейгар, младшему Бартемиусу нет ещё и двадцати. Лёгкостью, с которой всплывали в памяти все эти имена пока что незнакомых волшебников, Геллерт был обязан нескольким вечерам, посвящённым штудированию родственных связей и других общеизвестных сведений о представителях британских чистокровных семейств. Не зря, выходит, штудировал.
- Герхард Хольцер, - с готовностью представился Геллерт. В качестве имени он использовал немецкий аналог своего собственного, по капризу матери, венгерского, а фамилию позаимствовал у немецкого же, по большей части чистокровного, семейства, известного своей многочисленностью. Очень удобная семья. К ним можно приписать дюжину лишних родственников - они и сами не заметят подвоха. Получилась, правда, не совсем Восточная Европа, но и ладно. Всяко восточнее Великобритании. - Благодарю вас за возможность встретиться со столь многими достойными волшебниками. Я много наслышан о вашем благородном семействе и очень рад личному знакомству.
О да, наслышан. Особенно недавно. И какая, спрашивается, муха укусила Малфоя-старшего? Волшебник, от которого Геллерт узнал о событиях в Министерстве, сам при выходке Визериуса не присутствовал, но эмоциональности - в частности, искреннего недоумения - в его рассказе имелось с избытком. Поступок Малфоя, по мнению всех, с кем Геллерт успел по этому поводу поговорить, был столь неожиданным, что он до сих пор не мог решить, как ему ко всему этому относиться.
Адрианна исправно знакомила его с гостями, и Геллерт буквально ощущал, как обретают смысл и плоть из образов, шорохов тканей и вежливых улыбок заученные им сухие факты. Череда “Добрый вечер… Позвольте представить…” ему изрядно надоела, и, наверно, не одному ему, но Адрианна виду не подавала и вообще держалась молодцом. В конце концов, Геллерт, жаждущий внести хоть немного разнообразия, заметил среди гостей знакомое лицо. Некоторое время вглядывался в девушку в платье цвета слоновой кости, пытаясь понять, показалось или лицо действительно знакомое, а потом решительно направился к компании девушек.
- Добрый вечер. Надеюсь вас не потревожит моё бесцеремонное вторжение, но… - лучезарно улыбнувшись всем дамам разом, он теперь обращался исключительно к девушке-художнице, с которой когда-то пересеклись их пути, - ...но не встречались ли мы с вами раньше, мисс… - он сделал вид, что задумался, - мисс Фоули, не так ли?
Геллерт знал, конечно, что эту мисс Фоули теперь следовало бы называть миссис Пруэтт, но случайный знакомый этого ведь знать не обязан, а назвать девушку по имени стоило. Она-то его не вспомнит. Не должна, во всяком случае, вспомнить.

Звон бокалов, вальсирующие пары и кокетливые улыбки дам - мистер Малфой наблюдает за всем происходящим сквозь хрустальный сосуд, наполненный игристым напитком. Начало удалось.
Мужчина не устает отвечать на рукопожатия, и желать доброго вечера - таков уж удел хозяев, ослеплять гостеприимством. И, конечно, следить за тем, что бы ни один из гостей не скучал. Последний пункт, по правде говоря, не особо-то и волновал Рейгара, но желание Малфоев быть лучшими во всем въелось слишком глубоко - это уже было на подсознании.
- О чем ты, моя дорогая сестра? - брат Офелии театрально удивляется,- Все, что было - осталось в прошлом. Нужно ли его ворошить, особенно, сегодня? - этой фразой наследник желает поставить жирную точку в дальнейшем обсуждении мисс Фоули, которая, кстати, все-таки осветила мэнор своим присутствием.  Признаться, для наследника это стало сюрпризом. Каким именно: приятным или неприятным - он не знал. Собственно говоря, юная особа уже давно не занимала мысли Рейгара, а ее визит он предпочел принять как данность - в конце концов, она дочь уважаемого мистера Фоули, аристократка и наследница - не так-то и много мест, куда представительницы ее статуса могут еще сходить.
- Мадам Крэбб, прекрасно выглядите! Рад Вас видеть, - широкая улыбка вновь появилась на устах  хозяина вечера. Любезность за любезность - еще одно незамысловатое правило поведения в светском обществе.- Благодарю, - молодой мужчина вместе с Гудрун поднимает бокал с шампанским.- Предлагаю выпить за всех нас, собравшихся в мэноре. Пусть таких вечеров будет как можно больше. - наследник делает несколько глотков - если с каждым гостем выпивать по бокалу, то приблизительно через час мисс Малфой придется развлекать гостей в одиночестве.
Веселье продолжается, гости подходят и выражают свое восхищение и благодарность за вечер - в общем-то, вполне обычный ритуал для подобного мероприятия. Хозяева  же каждый раз широко улыбаются и произносят очередной пафосный тост для поддержания такой атмосферы и дальше. Своеобразный нескончаемый круговорот, в котором, главное, не пропустить не один пункт. Ведь не хочется на следующий день прослыть невеждами? Обсуждения бала заканчивается ровно тогда, когда проходит следующий - и это тоже своего рода алгоритм.
Далее мистер Малфой любезно приветствует Мэйв Эббот в обществе Элли Твилфитт и ее возлюбленного, журналиста мистера Донована и также желает им приятного времяпровождения. Но особого внимания удостоилась мадам Пруэтт. Урожденная Фоули, кажется, совсем не догадывалась, что именно произошло с ее сестрой и кто в этом виноват. Это же определенно к лучшему.- Добрый вечер, миссис Пруэтт. Добро пожаловать. Очень жаль, что у Бенедикта не получилось составить Вам компанию, - мистер Пруэтт и Рейгар никогда не были друзьями, в общем-то, как и товарищами или приятелями - слишком уж у них расходились во многом взгляды.- Передавайте привет супругу.
Пары плавно скользят по паркету, выдавая различные танцевальные движения и показывая свое умение; мужчины ухаживают за своими дамами (а может, и не только за своими), не забывая при этом с коллегой, другом или просто приятелем перекинуться парой фраз.
Бал проходил в поместье Малфоев - типично для британского аристократического общества, картина нравов того времени или, попросту говоря "галерея типов".
Здесь и правда отменно видно, что определяющим в обществе является статус и счет в банке Гринготтс, в этом, пожалуй, и заключается согласие, единство, сплоченность - магической аристократии, и, разумеется, свежие сплетни - куда же без них? О чем же тогда бы разговаривали чистокровные леди? Об атласе или шелке?
Рейгар поприветствовал хорошего знакомого - мистера Селвина.
- Кристин, спасибо, что пожаловал. Ты оказал мне большую честь, - после рукопожатия, мистер Малфой справился о делах гостя и его успехах на работе.
- Мисс Лестрейндж, - Рейгар кивнул Адрианне и ее спутнику, которого она тут же представила  брату и сестре. Наследник протянул руку новому знакомому,- Добро пожаловать, мистер Хольцер. Мне также приятно с Вами познакомиться. Надеюсь, Вам придется по душе этот вечер. Леди, - наследник повернулся к молодой светловолосой девушке, дочери Уилфорда. - Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Герхард, хочется верить, что Британия Вас заинтересовала, и Вы еще не раз посетите нас, - наследник жестом показал, что этот бокал он поднимает за леди Лестрейндж и ее спутника.
Музыка не стихала, а одна мелодия сменялась другой, смех становился все громче, а улыбки шире. Во всем виновато шампанское или хорошее настроение? Или и то, и другое?
Рейгар был вынужден отметить, что торжество превзошло все его ожидания - все получилось лучше, чем он этого желал. Разве это не может не радовать хозяина?- Офелия, твои старания были не напрасны. -  искренняя похвала из уст Рейгара - всегда было редкостью.- А волнения.. - мужчина так и не успел закончить - музыка затихла, а в толпе послышался громкий крик женщины. Мистер Малфой - средний готов был поверить во все, что угодно - только не в правду. Это был слишком идеальный вечер. Но лучшим доказательством его опасений - была молодая женщина, которая лежала на паркете. И явно она не отдохнуть решила.
Пробираясь сквозь удивленных зевак, наследник услышал столько "народных" заключений, что, кажется, можно было издавать собственную книгу.
Итак, это несчастной оказалась ни кто иная, как мадам Пруэтт, которая еще меньше получаса назад весело улыбалась и демонстрировала свое безупречное воспитание.
- Я немедленно отправлю сову в больницу Святого Мунго, чтобы они выслали колдомедика. Прошу, дамы и господа, давайте обойдемся без паники. Я уверен, миссис Пруэтт просто переутомилась. -  теперь главным было, предотвратить панику среди гостей, ибо как известно - именно она обычно не поддается контролю и с ней невозможно совладать. А единственный выход - предотвратить. И обезопасить тем самым себя, свою репутацию, фамилию Малфоев. Скандал и так назрел.
Спустя пять минут, из родового поместья Малфоев вылетела сова со срочным извещением для целителей.

Отредактировано Reygar Malfoy (2015-01-20 23:43:54)